І багдановіч: І. І. Багдановіч – биография, книги, отзывы, цитаты

Содержание

Российские тропинки Максима Богдановича — Российская газета

25 лет 5 месяцев и 16 дней, как скрупулезно подсчитали сотрудники минского Литературного музея М. Богдановича, отвела судьба Максиму на белом свете. Что можно успеть за четверть века? По современным меркам только-только взять разбег: школа, армия, институт…

Максим Богданович успел написать стихи. Такие, что благодарные потомки именем поэта назвали улицы едва ли не во всех крупных белорусских городах, ему поставили памятники в Минске и Ярославле, музеи Богдановича открыты в Минске, Гродно, Ярославле, в деревне Ракутёвщина…

Праздник в Ракутёвщине. Фото: Сергей Емельянов

Праздник памяти

Во второй половине лета в Ракутёвщине, что в 60 километрах от Минска, ежегодно проходит праздник поэзии и песни «Ракутёвское лето», посвященный памяти Максима Богдановича. На уютную усадьбу, где в 1911 году поэт провел пару летних месяцев в гостях у дяди своих друзей, съезжаются поэты, писатели, артисты, да просто поклонники Богдановича со всей Беларуси. И весь день разливаются по округе мелодичные песни, стихи белорусских поэтов…

— Как стать классиком в 25 лет? — удивляется вопросу поэт, главный редактор журнала «Полымя» Виктор Шнип. — Так звезды сошлись. Редко, но Бог иногда награждает избранных таким даром, что человек успевает за короткую жизнь столько, за сколько другие не сделают и половины…

— Можно сказать, что поэт Богданович сам себя сделал?

— Каждый человек «себя делает», но поэт всегда живет под влиянием: друзей, природы, среды обитания… К примеру, здесь, на Ракутёвщине, Максим прожил лишь два месяца, а за это время написал много стихов, полюбившихся народу. Другие всю жизнь пишут, а потом выбирают из своего творчества что-то самое-самое в «избранное». А у него что ни стих — так сразу в «избранное». Стихи Богдановича очень лиричные, их читаешь, и самому хочется писать. Он не трибун, как Янка Купала или Якуб Колас, он поэт тихой красы…

— Это актуально сегодня?

— Строки, трогающие душу, будут актуальны всегда. Недаром наши легендарные «Песняры» до сих пор исполняют его «Погоню», «Слуцких ткачих», «Веронику»… И этот фестиваль — не гулянка, а праздник поэзии, дань уважения великому поэту.

Семья Богдановичей в Гродно. Максим рядом с мамой.

Родители

Его отец, Адам Егорович, был известным этнографом, историком культуры. Мать, Мария Афанасьевна, имея петербургское учительское образование, посвятила себя сыновьям Вадиму и Максиму (будущий поэт родился в Минске 9 декабря 1891 года). Слабое здоровье родителей заставило семью переехать из Минска в Гродно, где климат помягче, а Адаму Егоровичу пришлось из учителей переквалифицироваться в помощники бухгалтера Крестьянского поземельного банка. Зато в их доме всегда было много интеллигентных людей: врачи, учителя, ученые…

В Гродно родился Лев. Потом долгожданная дочурка Нина, но через четыре месяца после ее рождения Мария умерла от туберкулеза. Эта страшная болезнь преследовала семью Богдановичей, словно рок. А через год не стало и Нины.

Вскоре после смерти жены Адам Егорович принял предложение Крестьянского поземельного банка, открывшего свое отделение в Нижнем Новгороде, и вдовец с четырьмя детьми решился на переезд. В Нижнем он познакомился с Максимом Горьким, более того — вскоре женился на девятнадцатилетней Александре Волжиной, родной сестре жены Горького. Но вот беда: года они не прожили, как супруга умерла вскоре после родов, а через два с половиной года скончался и мальчик. Но с Горьким у Адама Егоровича сохранились крепкие отношения, о чем свидетельствует многолетняя обширная переписка.

В Нижний помогать Адаму Егоровичу ухаживать за детьми приехала сестра первой жены Александра Афанасьевна. Вскоре она стала его гражданской женой и родила ему еще пятерых(!) сыновей. В 1907 году Богдановича-старшего переводят по службе в Ярославль управлять отделением Крестьянского банка. Туда же перебирается и большая семья.

Максим (в центре) среди друзей-гимназистов в Нижнем Новгороде. 1907 г.

Учеба

Отец отдал Максима в Нижегородскую мужскую гимназию в возрасте почти 11 лет. Нужды начинать учебу раньше не было, так как Адам Егорович сам дал сыновьям серьезное начальное образование. Они были весьма начитанны, Максим активно изучал иностранные языки, увлекался историей Беларуси, начинал писать стихи.

Но пришел 1905 год. В стране заполыхало. Поддаются всеобщим настроениям и гимназисты. На митингах и сходках ораторствовал старший сын Вадим.

«Его лавры Максиму не давали спать, — писал в своих воспоминаниях Адам Егорович. — Но идти по стопам брата значило идти избитой тропой. Он хотел быть оригинальным и объявил себя анархистом. И не только забросил учебные занятия, но отчасти забросил свою любимую белоруссику».

Максим организовал в классе кружок анархистов и даже не раз взбирался на стол, требуя изменения школьной конституции, которая позволяла сходки ученикам только с 5‑го класса. Естественно, учеба страдала, и будущий классик белорусской литературы, не сдав экзамены по латыни и алгебре, был оставлен в 4‑м классе на второй год. Довольно средне Максим учился и на следующий год, пятерку по поведению получил с припиской «опаздывание и занятие посторонними делами на уроках».

После перевода отца в Ярославль совершенно неожиданно Максиму и Льву (старший Вадим в апреле 1908 года скончался все от того же туберкулеза!) было отказано в устройстве в местную гимназию под видом нехватки мест. Позже директор гимназии признался отцу, что боялся, что его дети принесут с собой «дух Нижегородской гимназии».

«Так как младший сын Лева поразил всех необыкновенным математическим талантом, а вскоре и Максим стал известен своим поэтическим даром, то отношение к моим детям в гимназии коренным образом изменилось», — вспоминал Адам Егорович.

После окончания гимназии Максим хотел поступать на историко-филологический факультет Петербургского университета, но отец отказал ему: в Питере сырой климат и денег на достойное содержание в столице нет… Пришлось довольствоваться ярославским Демидовским юридическим лицеем. Во время учебы, по словам отца, сын «жизнь вел сиротскую, тихую, сосредоточенную на науке и литературной деятельности».

Главный редактор журнала «Полымя» Виктор Шнип (у микрофона). Фото: Сергей Емельянов

Творчество

Несмотря на то, что Максим большую часть своей жизни прожил в России, он всегда стремился изучать белорусскую культуру, историю, язык своей родины. Специально для него из Вильно выписывали первые белорусские газеты: сначала «Нашу Долю», а затем «Нашу Ниву». В «Ниву» он в 15 лет и послал свой первый рассказ «Музы»ка» на белорусском языке о бунтаре-скрипаче, который своей игрой заставлял людей поднимать головы и не сгибаться перед трудностями. В «Ниве» же напечатаны и его первые стихи.

Писал Максим много. Мечтал о сборнике. Но неожиданно в «Ниве» большинство стихов отправили в архив с объяснением, что они не будут понятны народу, обвинив автора в декадентстве.

Неизвестно, как бы сложилась судьба поэта Богдановича, не окажись в редакции молодого сотрудника Сергея Полуяна. Он не согласился с ярлыками и начал активно отстаивать стихи незнакомого ему автора. В конце концов стихи снова стали печатать, а в 1913 году нашлись деньги и на сборник под названием «Вянок» — единственный прижизненный сборник Максима. Сборник посвящен Сергею Полуяну, с которым Максима связывала дружеская переписка. Они так и не успели встретиться — девятнадцатилетний Сергей, не выдержав житейских испытаний, покончил с собой.

А Максим продолжал много работать: изучал языки, переводил на белорусский Пушкина, Майкова и других русских поэтов, писал историко-этнографические очерки, статьи по истории белорусской литературы.

И, конечно, какой поэт без любовной музы?! Анна Кокуева была сестрой его ярославских гимназических друзей. Максим зачастил к ним в гости, пытаясь обратить на себя внимание красавицы:

Ах, как умеете Вы, Анна,

Не замечать, что я влюблен,

Но все же шлю я Вам не стон,

А возглас радостный: осанна!

Семья Кокуевых была обеспеченной, и тетушке Ани не понравился активный ухажер из скромной семьи, да еще и с неустойчивым здоровьем. Аню отправили на учебу в Петербург, потом выдали замуж за одноклассника Максима.

А из-под пера раненного любовью поэта вышли стихотворные циклы о любви и красоте материнства: «Мадонны», «Любовь и смерть»…

Памятная доска с бюстом поэта в Нижнем Новгороде.

Последний год

Максим использовал любую возможность побывать на родине. А в 1916 году решил переехать в Минск. Жил у друзей, работал в продовольственном комитете, оказывающем помощь пострадавшим во время Первой мировой. В это время написал свои знаменитые произведения — «Стратим-лебедь» и «Погоня». Но здоровье ухудшалось, и друзья собрали деньги на лечение туберкулеза в Крыму. Выехал Максим туда в феврале 1917‑го, дорога выдалась долгая, с остановками из-за снегопадов и беспорядков на станциях. Холодный вагон, плохое питание…

ПОХОРОНИЛИ МАКСИМА НА ТЕПЕРЬ УЖЕ СТАРОМ ЯЛТИНСКОМ КЛАДБИЩЕ ЧУЖИЕ ЛЮДИ. НА КРЕСТЕ НАПИСАЛИ, ЧТО УМЕРШИЙ — СТУДЕНТ, А СВЯЩЕННИК В МЕТРИЧЕСКОЙ КНИГЕ НАЗВАЛ КРЕСТЬЯНИНОМ

В Ялте он снял случайную квартиру. Писал новое, правил созданное ранее… Отец в то время был недалеко, в Симферополе, хотел приехать проведать его, но опоздал. Когда приехал, ему рассказали, что перед смертью Максим просил хозяйку купить земляники.

Похоронили Максима на теперь уже старом ялтинском кладбище чужие люди. На кресте написали, что умерший — студент, а священник в метрической книге назвал крестьянином. Хозяйка квартиры не тронула рукописей, лежавших на столе: чувствовала, что постоялец — человек непростой…

«Какая несуразность, что не он обо мне, а я о нем должен писать свои воспоминания», — горько сетовал Адам Егорович, переживший восьмерых из десяти своих детей. И в этих словах безмерная боль отца о преждевременной смерти его гениального сына.

Запись о смерти Богдановича в метрической книге в Ялте.

СЛУЦКИЕ ТКАЧИХИ

Не видеть им родимой хаты,

Не слышать деток голоса:

Забрал на двор их пан богатый

Ткать золотые пояса.

И, опустив печально взоры,

Уже забыв отрады дни,

На полотне своем узоры

На лад персидский ткут они.

А за стеной — дороги в поле,

И шум черемух у окна…

И думы мчатся поневоле

Туда, где расцвела весна.

Там ветерок веселый веет,

Звенят, смеются ручейки,

Там так заманчиво синеют

В хлебах зеленых васильки.

Там — вешний гул густого бора…

Ты ткешь, безвольная рука,

На месте чуждого узора

Цветок родного василька.

Памятник Богдановичу в Минске.

К 130-летию со дня рождения Максима Богдановича

В этом году исполняется 130 лет со дня рождения белорусского поэта, прозаика, публициста, литературного критика Максима Богдановича.

Родился Максим Адамович Богданович в Минске 9 декабря 1891 года. Воспитывался в культурной, образованной семье. Его отец, Адам Егорович, был известным этнографом, фольклористом, языковедом. Мать поэта, Мария Афанасьевна Мякота, окончила в Петербурге женскую учительскую гимназию, интересовалась литературой, даже пробовала писать рассказы. Помимо Максима в семье было еще трое детей: сыновья Вадим и Лев и дочка Нина.

Когда Максиму было всего шесть месяцев, семья переехала в Гродно, а в 1896 году, после смерти Марии Афанасьевны, болевшей чахоткой, — в Нижний Новгород. Воспитанием детей сначала занималась их тетя Мария Егоровна, а затем вторая жена отца Александра Павловна Волжина — родная сестра жены Максима Горького — Екатерины Павловны. Но и она также вскоре умерла. После ее смерти детей воспитывала родная сестра матери Александра Афанасьевна Мякота, которая впоследствии стала женой Адама Егоровича.

Дружеские и родственные отношения с Максимом Горьким, богатое культурное наследие Нижнего Новгорода способствовали формированию взглядов и вкусов Максима Богдановича, пробуждению в нем стремления к художественному творчеству.

С 1902 года по 1907 год юноша учился в Нижегородской мужской гимназии. Этот период жизни чрезвычайно важен в становлении его как человека и поэта. Максим начал активно интересоваться своим национальным языком и культурой, самостоятельно изучал белорусский язык, пробовал сам писать художественные произведения.

В 1907 году на страницах газеты «Наша ніва» состоялся литературный дебют Максима Богдановича. Первым печатным произведением 16-летнего автора стал аллегорический рассказ «Музыка». В 1908 году он написал лирические стихотворения «Прыйдзе вясна», «Над магілай», «Над возерам» и другие, которые были также опубликованы в «Нашай ніве».

В связи с переводом Адама Егоровича на новое место работы в 1908 году семья Богдановичей переехала в Ярославль. Там Максим продолжил учебу в гимназии, где увлекся античной литературой и изучением иностранных языков, интерес к которым не утрачивал всю жизнь, овладел ими, чтобы читать тексты в оригинале. Эти годы стали одними из самых драматичных в судьбе поэта: от болезни умер брат Вадим, а через некоторое время, в 1909 году, заболел чахоткой и сам Максим. В том же году Адам Егорович отвез сына на лечение в Крым. Увлечение южным краем, новый круг знакомых — все это повлияло на романтическое настроение Максима.

Несмотря на болезнь, годы учебы в гимназии были плодотворными в творчестве Максима Богдановича. Газета «Наша Ніва» периодически печатала его стихи, в газете «Голос» публиковались заметки, рецензии, фельетоны, критические статьи. В 1909 году на произведения Максима Богдановича обратил внимание Сергей Полуян — сотрудник газеты «Наша Ніва», известный публицист и критик. Он сыграл значительную роль в творческой судьбе молодого поэта. В газете «Наша Ніва» считали некоторые стихотворения Максима Богдановича «декадентскими», и они хранились в архиве редакции, но Сергей Полуян настоял на их публикации.

В 1911 году Максим Богданович окончил гимназию и посетил Вильно. Здесь он познакомился с братьями Иваном и Антоном Луцкевичами, Вацлавом Ластовским, Брониславом Эпимах-Шипило. По предложению Луцкевичей поэт некоторое время гостил в фольварке Ракутевщина неподалеку от Молодечно, где работал над циклами стихов «Старая Беларусь», «Места». Также создал поэмы «У вёсцы», «Вераніка» и написал стихотворения, которые составили циклы «Згукі Бацькаўшчыны» и «Старая спадчына». Осенью того же года Максим Богданович в Ярославле поступил в Демидовский юридический лицей, который окончил в 1916 году.

В 1913 году выходит прижизненное издание произведений Максима Богдановича «Вянок». В 1914 году поэта принимают в полноправные члены «Всероссийского общества деятелей периодической печати и литературы». Однако тяжелая болезнь все чаще приостанавливает творческую работу. Преодолевая ее жесткие проявления, поэт пишет поэму «Максім і Магдалена», цикл «На ціхім Дунаі» и другие произведения.

В октябре 1916 года, окончив юридический лицей, Максим Богданович переехал в Минск, где устроился на работу в губернский продовольственный комитет, принимал активное участие в деятельности Белорусского комитета помощи жертвам войны. Работе поэт отдавал много сил и времени, а по вечерам садился писать. В это время Максим Богданович написал такие знаменитые произведения, как «Страцім-лебедзь» и «Пагоня».

Что касается личной жизни поэта, известно, что первой любовью Максима была Анна Кокуева — родная сестра его гимназического друга. Она училась в консерватории в Санкт-Петербурге и приезжала в Ярославль, где жили Богдановичи, только на лето. Считается, что «Зорку Венеру» Максим посвятил именно Анне, а строки «Але расстацца нам час наступае; Пэўна, ўжо доля такая у нас…» как раз об этих коротких летних встречах. Увы, но чувства Максима девушка не разделила и вышла замуж за другого — Ивана Лилеева. После несчастной любви к Анне Кокуевой Максим увлекся своей двоюродной сестрой Анной Гапанович. Позже, на лечении в Крыму, у 18-летнего Максима появились чувства к барышне Китицыной. Но самые сильные любовные переживания Максима связаны с Клавой Салтыковой. Когда он лечился в Старом Крыму в 1915 году, Клава тоже лечилась от туберкулеза. О тех отношениях осталась рукопись, которая до сих пор целиком не расшифрована. Его ярославские друзья в своих воспоминаниях признавались, что эта любовь принесла ему больше мук и душевных терзаний, чем возвышенных чувств, и даже подорвала его и без этого слабое здоровье.

У Максима Богдановича было много планов, но воплотить эти намерения в жизнь он не смог. Лечение не помогло поэту, и 25 мая 1917 года в двадцатипятилетнем возрасте Максим Богданович умер. Похоронили его на городском кладбище в Ялте. Среди бумаг, найденных после смерти поэта, была книга с коротким стихотворением, которое белорусский классик написал перед самой смертью. В нем он сказал, что не одинок в смертный час, у него есть книга стихов.

Роль и значение Максима Богдановича в развитии белорусской словесности, в национальном и духовном возрождении белорусов высоко оценены потомками. Поэзия Максима Богдановича вошла в духовную сокровищницу белорусского народа. Многочисленные произведения поэта положены на музыку белорусскими композиторами. Некоторые из них — «Зорка Венера» и «Слуцкие ткачихи» — стали, по сути, народными песнями. По мотивам жизни и творчества Максима Богдановича композитор Юрий Семеняко создал оперу «Зорка Венера».

Максим Богданович много работал над изучением истории белорусской литературы. Он автор «Краткой истории белорусской письменности до XVI столетия», «Нового периода в истории белорусской литературы».

Произведения белорусского поэта переведены на два десятка языков мира, в том числе английский, испанский, немецкий, польский, французский, и публиковались в Великобритании, Германии, России, Франции и других странах.

Память Максима Богдановича увековечена в названии улицы Минска. Улицы его имени есть также в Бресте, Витебске, Гомеле, Гродно, Могилеве, Нижнем Новгороде, Ялте и других населенных пунктах.

В Минске в сквере на площади Парижской Коммуны, у Большого театра Беларуси, установлен памятник Максиму Богдановичу в виде бронзовой статуи поэта высотой 4,6 м. Классик белорусской литературы изображен со скрещенными на груди руками, в правой руке букет васильков — цветов, воспетых в его поэзии. Авторы памятника — скульптор Сергей Вакар, архитекторы Юрий Казаков, Леонард Москалевич. Место для памятника выбрано неслучайно — недалеко раньше стоял дом, где родился Максим Богданович. Само здание сгорело во время Великой Отечественной войны.

Установлен памятник поэту и в Ярославле, в сквере у входа в главный корпус Демидовского университета. Его автором также является скульптор Сергей Вакар. Также бюст поэту возведен в Мисхоре, на территории санатория «Белоруссия».

В Минске в Троицком предместье 23 июля 1981 года был основан литературный музей Максима Богдановича. Группа художников и музейных сотрудников творчески работала над созданием экспозиции музея, которая была открыта для посетителей 8 декабря 1991 года к 100-летию со дня рождения Максима Богдановича. В доме, который лишен мемориальности, с помощью экспонатов и художественных приемов воссоздан неповторимый поэтический мир поэта и его жизненный путь. Среди самых ценных экспонатов музея — четыре экземпляра единственного прижизненного сборника стихов Максима Богдановича «Вянок» с его автографами, оригинальные фотографии, рукописный сборник стихов «Зеленя». Каждый год 25 мая сотрудники Литературного музея Максима Богдановича проводят мероприятия ко Дню памяти поэта.

Каждое лето в деревне Ракутевщина Молодечненского района, где расположен филиал Государственного музея истории белорусской литературы «Фольварк Ракутевщина», проходит праздник поэзии «Ракутевское лето», посвященный памяти Максима Богдановича.

Музей Максима Богдановича есть и в Гродно. Основан он в 1986 году как литературный отдел Гродненского государственного историко-археологического музея в доме, в котором жила семья Богдановичей. В 1995 году он был преобразован в самостоятельное учреждение культуры «Музей Максима Богдановича».

В Ярославле Дом-музей Максима Богдановича был создан в 1991 году в результате реализации российско-белорусского проекта. Мемориальный дом-музей располагается в здании, где с 1912 по 1914 год жила семья Богдановичей. С 1995 года музей получил статус Центра белорусской культуры.

В 1991 году 100-летие со дня рождения Максима Богдановича было отмечено в календаре знаменательных дат ЮНЕСКО, посвященном годовщинам выдающихся личностей и событий.

К 130-летию Максима Богдановича Национальная библиотека Беларуси издала уникальный каталог «Аўтографы Максіма Багдановіча», объединяющий все известные на сегодня автографы поэта. Каталог включает десять разделов и содержит автографы на фотографиях, стихи, переводы, статьи, письма, дарственные надписи, собственноручные записи, документы Минского отдела Белорусского общества помощи пострадавшим от войны, документы Минской губернской продовольственной комиссии, факсимильные изображения утерянных автографов.

Юбилейный день рождения белорусского классика отметят множеством праздничных мероприятий. Так, 9 декабря пройдет возложение цветов к памятнику поэта, установленному на площади Парижской коммуны. В этот же день состоится презентация книги «Максим Богданович» из серии «Жизнь знаменитых людей Беларуси». Завершит цикл мероприятий торжественный вечер и праздничный концерт Национального академического народного оркестра Беларуси имени И.Жиновича, который пройдет 11 декабря в Большом концертном зале Белгосфилармонии.

Звезда Максима Богдановича — одна из самых ярких звезд на поэтическом небосклоне Беларуси. Во всем, к чему бы ни обращался поэт, он стремился найти свой собственный путь, свою дорогу, открыть свое творческое «я», определить свою меру прекрасного. Он прожил недолгую жизнь, но его творчество оставило неизгладимый след в культуре белорусского народа.-0-

Образованность – лекарство от «свядомости».

Крым наш. А чей Максим Богданович?

9 декабря исполнилось 130 лет со дня рождения белорусского поэта Максима Богдановича. Факты из жизни и творчества поэта при поверхностном изучении отражают некоторую противоречивость и могут вызвать эмоциональную реакцию у необразованных людей.

Максим Богданович родился в Минске, умер и похоронен в Ялте, куда почтить память поэта в его день рождения прибыли члены Экспертного клуба Союзного Государства Алексей Дзермант, Александр Шпаковский, Алексей Авдонин, Сергей Лущ и Александр Шатько.

Оппозиционные СМИ разразились громом негодования тут же, назвав кощунством и цинизмом приезд известных общественных деятелей Беларуси к могиле поэта. Почему так? Максим Богданович является автором стихотворения «Пагоня», которое было написано, к слову, во время оккупации западной Беларуси немцами. Данное произведение, как и изображение «Пагоня» летом 2020 года было использовано в качестве одного из символов протеста против существующей власти. Также символом протеста стала, к примеру, песня «Магутны Божа», написанная в 1943-м году женой полицая Франца Кушеля Натальей Арсеньевой. Кто следит за символами протестных движений в Беларуси давно, тот знает, что традиционно среди них появляются русофобские транспаранты, призывающие жечь «хаты маскалей», сажать их «на нажы» и пр. Задолго до 2020 убеждённые белорусские националисты пытались, как и их единомышленники на Украине, построить из нашего государства «АнтиРоссию». Флаги ОУН-УПА, портреты Степана Бандеры сопровождали не один год празднование оппозиционного «Дня волi» в Минске. В своей ненависти к русским белорусские и украинские националисты всегда солидаризировались друг с другом.

Насколько творчество Максима Богдановича коррелирует с подобными идеями понять не сложно – исторические доказательства обратного есть в открытом доступе. Представителям узкого национализма, очевидно, не нравится тот факт (или они о нём просто не знают?), что Максим Богданович, как и его отец Адам Егорович Богданович (1862-1940) были сторонниками того, что русские, украинцы и белорусы составляют единый народ.

Отец Богдановича белорусов также считал русскими, о чём писал в труде «Пережитки древнего миросозерцания у белорусов»:

«Подъ живительнымъ влiянiемъ школы и церкви въ бѣлоруссахъ возраждается сознанiе о своей принадлежности къ великому русскому племени». Максим Богданович также писал: «…Русских народов три. Все они одного корня, но долгое время жили порознь, и так произошли из них три разных русских народа; у каждого — свое название, своя речь, свои обычаи, свои песни, своя одежда. Один русский народ живет под Москвой и далее; называется он великорусский. Второй живет под Киевом и называется украинским. Мы — третий народ русского корня, зовемся белорусами, и страна наша называется Беларусь».

При этом Максим Богданович писал потрясающие стихи о любви к Беларуси, стране васильков:

…А за сцяной смяецца поле,

Зіяе неба з-за акна, –

І думкі мкнуцца мімаволі

Туды, дзе расцвіла вясна;

Дзе блішча збожжа ў яснай далі,

Сінеюць міла васількі,

Халодным срэбрам ззяюць хвалі

Між гор ліючайся ракі;

Цямнее край зубчаты бора. ..

І тчэ, забыўшыся, рука,

Заміж персідскага узора,

Цвяток радзімы васілька

Именно это стихотворение зачитал наизусть у могилы поэта белорусский философ Алексей Дзермант, который, как и Максим Богданович, находит верной и естественной любовь к белорусской культуре в контексте союзного строительства, с целью обсуждения вопросов которого эксперты из Беларуси и прибыли в Крым.

Максим Богданович негативно относился к полонизации, считал восстание 1863 года польским, а газету «Мужыцкая праўда» — элементом польской националистической пропаганды.

О языке службы в костёлах Богданович писал: «И если гр. Игнатьев под русским языком, выдвигаемым им в костеле на смену польскому, разумеет язык белорусский — его проект можно было бы только приветствовать. Это явилось бы просто продолжением русла глубокожизненному явлению, идущему в недрах народа. Мало того, следовало бы не останавливаться на этом, ввести белорусский язык не только в костел, но и в церковь, в школу, в сельские государственные учреждения. При этих условиях полонизация белорусского народа сделалась бы немыслимой, он бы полностью остался на белорусской и, следовательно, на русской почве. Одной русской культурой на свете было бы больше».

Знал бы Максим Богданович, что спустя 100 лет, белорусы, которые возомнят себя рупорами голоса народа из польских штаб-квартир прикрываясь его словами будут отворачивать Беларусь от России и разворачивать её к евроинтеграции. И кощунством будут называть не своё использование творчества поэта, а дань уважения, которую отдали поэту белорусы в Крыму.

Екатерина Шеховцова, специально для портала RUSSKIE.ORG

МГ Станислав Богданович, 1993-2020 — Chess.com

МГ Станислав Боданович (27) и его подруга Александра Вернигора (18) были найдены мертвы в московской квартире в четверг вечером.

Причиной смерти, скорее всего, стал веселящий газ. Тела молодых людей с пластиковыми пакетами на голове были найдены матерью Вернигоры в квартире на Кастанаевской улице. Рядом находилась емкость с веселящим газом. По сообщению Следственного комитета, следов насильственной смерти не было обнаружено.

Богданович становился чемпионом Украины до 18 лет и по блицу. Его текущий блиц-рейтинг равнялся 2715 (34-е место в мире).

Еще в детстве Богданович удивлял шахматными способностями. В 2005 году на Мемориале Геллера в Одессе 12-летнй Богданович сыграл вничью с МГ Виктором Корчным и победил гроссмейстеров Михаила Голубева и Николая Легкого. Голубев называл Богдновича «наверное, самым талантливым шахматистом за всю историю Одессы».

Станислав Богданович со своей подругой за неделю смерти после победы в турнире Аэрофлот-Опен Б. Фотография Виталия Кочеткова/Facebook.

Богданович недавно сыграл за Россию в онлайн-матче команд России и Украины на Chess.com и обосновал свой поступок в посте на Фейсбук, который подвергся жестокой критике и стоил шахматисту включения в базу украинского сайта «Миротворец». Позже пост был удален, но все равно широко обсуждался в СМИ. Приводим текст полностью:

Запись в Фейсбуке Богдановича.

Вадим Рахаев, администратор команды России, прокомментировал события вокруг матча: «Мы не платим игрокам за участие. Считаю, что играть за страну, пусть и в не официальном соревновании ФИДЕ, — вопрос личного престижа, а не денег. Насколько я понял, кто-то из его зрителей скинул ему донат, чтобы он сыграл за команду России. Он сыграл. У украинских коллег был шок — просили его удалить из матча. Я отказал, мотивировав тем, что человек не нарушает никаких правил».

Матчи команд Украины и России (изначально заочные) проводятся на нашем сайте с 2009, и никогда не прерывались, даже в разгар кризиса в 2014 году. С 2017 года, как только соответствующая возможность появилась на Chess.com, команды одними из первых начали проводить блиц-матчи. Первый матч команд Украины и России прошел на 22 досках, но количество участников быстро росло, вплоть до рекордного матча на 329 досках в октябре 2019 года, где вместе с любителями участвовали более 50 шахматистов со званиями.

Богданович за доской.
Фотография: Wikipedia/CC 3.0

В прошлом году Богданович прошел отбор на Chess.com, получив приглашение с полным возмещением путевых расходов на Большую швейцарку ФИДЕ и Chess.com, но отказался от участия, объяснив на Фейсбуке:

«… очевидно, что шансов на приз у меня бы не было. В таком составе даже 50% очков видится достижением, но я практически уверен, что сыграл бы в хороший минус.

Получить удовольствие от игры? У меня интерес к шахматам уже совсем не тот, что когда-то».

«… я ведь отдал слот кому-то, кому он явно нужнее. Какому-нибудь молодому амбициозному профессионалу, для которого этот турнир действительно важен… всё-таки сильнейшая в истории швейцарка не для откровенных туристов-стримеров».

Несмотря на заявления о потере интереса к шахматам, Богданович успешно выступал на турнирах в начале 2020 года, победив на блиц-турнире Bhopal international GM tournament (9/9) и Аэрофлот-Опене Б с результатом 7/9.

Репортаж подготовлен при участии Юрия Соломатина.

Общенациональное телевидение

«Здароў, марозны, звонкі вечар!» – словно про этот день написал Максим Богданович. 130-летие больше чем поэта отмечают не только в Беларуси. Основные торжества, конечно, в родном городе песняра – Минске. Почитатели до сих пор несут живые цветы к памятнику возле Большого театра. Учёные продолжают изучать наследие универсального гения. К юбилею сделано открытие, которое можно смело назвать сенсационным.

«Праглядзіце гэты томік…» – эпиграф к «Вянку» богдановичеведы читают, как духовное завещание. И ищут автора среди других страниц в разных странах. Благо локдауны не помеха – многие документы оцифрованы. В газете «Bielarus» за 1914 год реклама сработала сегодня.

Николай Трус, литературовед, кандидат филологических наук: «”Новая беларуская кніжка “Вянок”, зборнік вершаў Максіма Багдановіча. Між каторымі ёсць вершы дужа пенкныя… Кніжка мае 10 старонак. Каштуе 50 капеек. Галоўны склад у Беларускай кнігарні. Вільня, Завальная вуліца, 7. Такім чынам, нечакана, але высветліўся новы эпізод у жыцці і творчасці Максіма Багдановіча і невядомая іпастась. Ён здзейсніў такі маркетынгавы ход для свайго часу».

Хотя выявленное объявление без подписи, авторитетный эксперт убеждён – текст (жанр так и определяет) самого Богдановича. От него «весома» каждая буква, слово. «Бо нашто каласы, калі няма васількоў?» – знак-символ в Минске на месте дома, в котором звезда родилась 130 лет назад.

Адам Глобус, писатель: «У кожнага народа ёсць вялікія паэты. Такія, як Шэкспір, Пушкін, Міцкевіч. А ёсць яшчэ паэты любімыя. Такія, як Кідс, Лермантаў, Багдановіч. Паставіць помнік любімым паэтам – гэта значна больш складана. Каб матэрыялізаваць нашу любоў, спатрэбілася скульптару 16 гадоў. На адкрыцці помніка Вакар заплакаў. Таму што гэта была справа ягонага жыцця».

Реальная история 9 декабря 81-го. Уже 40 лет в центре столицы почти пятиметровая бронзовая, но незабронзовевшая фигура Богдановича. Классик просто стоит на пьедестале из красного гранита. В руках – букет. И в памяти всплывает «заміж персідскага ўзору цвяток радзімы».

Он остаётся вечно молодым, 25-летним – столько прожил. И этот возраст для поздравлений указан сегодня во всех аккаунтах Богдановича в соцсетях. С чувством, с толком, с расстановкой, стихи белорусского песняра звучат на 22 языках онлайн и офлайн.

Если бы у вас спросили, какого автора вы перечитываете после окончания школы? Думаю, многие сейчас назовут его имя. Богданович объединяет и физиков, и лириков. Сегодня – под аккомпанемент капеллы Ширмы. Символ совершенства – красные розы – к ногам «несамотнага».

Михаил Барановский, заведующий Литературным музеем Максима Богдановича: «Прынт на цішотцы з словамі Багдановіча альбо яго патрэтам. Кожны ў сваім узросце прыходзіць да таго, што Максім – геній. І вось гэтая самая “трапа”, якая не зарастае да яго помніка, да памяці паэта, як раз пра гэта сведчыць».

Елена Лешкович, директор Литературного музея Янки Купалы: «У лістах да Льва Клейнбарта Янка Купала згадвае, што з Максімам Багдановічам у жыцці яму не давялося сустрэцца, з іх перапіскі 1-2 лісты, але з першых жа вершаў яго адчуў у ім шчырага паэта».

Ирина Матяс, директор Литературно-мемориального музея Якуба Коласа: «Якуб Колас Максіма Багдановіча пры жыцці не сустрэў, але ведаў яго па творах. Ён называў у сваіх артыкулах Максіма Багдановіча выдатным майстрам паэтычнага слова і ўдумлівым крытыкам».

Мемуары современников – основа книги без купюр. «Максім Багдановіч» – в серии «Жизнь замечательных людей Беларуси». Сегодня презентовали в минском музее песняра чистой красоты. И в его честь – «Поэты не рождаются случайно, они летят на Землю с высоты».

Подписывайтесь на нас в Telegram

Мемуары бацькі паэта, або Што звязвае Максіма Багдановіча з Глушчынай | Глуск | Глусский район | Погода в Глуске | Новости Глуска | Новости Глусского района | Родина | Радзiма

Ягор Лук’янавіч Багдановіч — дзед паэта Максіма Багдановіча

9 снежня адзначалася 125 год з дня нараджэння класіка беларускай літаратуры Максіма Багдановіча. Вядома, што дзед паэта — Ягор Лук’янавіч Багдановіч — быў родам з Глускага раёна. Зусім нядаўна на старонках раёнкі пра гэта ўзгадвалася: у аповедзе нашага пазаштатнага аўтара Іны Кірынай пра вёску Касарычы. У гэтай сувязі даволі цікавымі падаюцца мемуары бацькі паэта — этнографа і фалькларыста Адама Багдановіча, у якіх аўтар расказвае, што бачыў і перажываў асабіста, а таксама што чуў ад сваіх бацькоў пра жыццё касарычан у XIX стагоддзі.

Адам Ягоравіч Багдановіч — бацька Максіма Багдановіча

…Отец Юрий Лукьянович родом из с. Косарич Лясковичской волости Бобруйского уезда, из белорусского Полесья… Судя по сообщениям моего отца и из других источников, полешуки более смелы, упорны в раз принятых намерениях, более привычны действовать сообща, дружно, настойчиво, и более проникнуты чувством независимости и личного достоинства.

…А теперь возвратимся к реке Птичи в село Косаричи. Это родина моего отца, деда и прадеда и, может быть, более далеких предков. Типичные в этом селе фамилии Ковзун, Костка, Коберник (чуть не Коперник!), Пинчук (видимо, выходец из окрестностей Пинска), Зубач, Пацай (весьма своеобразная фамилия в роде литовского Паца) и Юневич. Последняя — самая славянская и самая красивая из всех — и это фамилия моей бабушки Арины Ивановны Юневич! Я ее никогда не видал, как и деда Лукьяна Степанова. Но с нежным чувством представляю ее юной и прекрасной, в цветном андараке самотканом (юбка из разноцветной шерсти на льняной основе), в цветной, может быть, атласной шнуровке (это корсаж) и в тонкой, белой, как снег, рубахе с широкими рукавами, стянутой на шейке цветной лентой с бантом, и цветном шерстяном платке, повязанном тюрбаном, с бахромой и кистями, и многими разноцветными лентами в косе, когда она со спокойным и гордым выражением лица, полным сознания великой внутренней силы и чувства собственного достоинства, как княгиня, предстала в 1832 году, имея от роду 18 или 20 лет, в Георгиевской церкви села Косарич, чтобы сочетаться браком с садовником Лукьяном Степановым Богдановичем, известным по некоторым церковным документам еще под фамилией Скоклича. Ему было 24 года, ибо он, судя по ревизской сказке, родился в1808 г., а по исповедным ведомостям — в 1807 г… Недолго прожила моя бабушка Арина: что-то около 42—43 лет, ибо умерла она в половине 50-х годов. Надо думать, что при редких радостях немало она вынесла горя и невзгод за 22—23 года своей брачной жизни. Одни роды и смерти детей чего стоили! За 19 лет родилось у ней восьмеро. Вот эта плоть и кровь материнская, недосыпание ночей, тяжесть труда и слезы в последовательном порядке: 1.Франк (Фронка, в период обрусения — Фёдор) родился в 1833 году. 2. Софрон — 4 декабря, 1834 год. 3. Георгий (Юрий, ошибочно Григорий, мой отец) — 23 апреля, в день Георгия Победоносца,1837 г. (Некоторая передышка!) 4. Симеон, т. е. Семён, — 27 апреля, 1839 год. 5. Магдалина — 21 июня, 1841 год. 6. Емельян — 17 июля, 1844 год. 7. Аксинья (Ксеня) — 25 января, 1849 год и 8. Анна — 9 декабря, 1851 год. Последнюю, тетку Ганну, и только ее одну из отцовского рода, я в детстве знал: она была моей няней. Половина из этих детей оказались недолговечны. Самыми долговечными были Фронка (до 70 лет), мой отец, умерший 67 лет, и тетка Ганна, по мужу — Пинчукова, которая вышла замуж в1870 г. за Степана Игнатьева Пинчука, крестьянина из Глуска, вероятно, переселившегося туда из Косарич, ибо в этом селе есть Пинчуки, или наоборот. В начале 90-х годов она еще жила в Косаричах и давала обстоятельные показания по моему делу о пропущенной метрической записи. По-видимому, Софрон, Магдалина и Емельян скоро скончались, ибо по исповедным ведомостям не показаны: Емельян с 46 года, Софрон с 56-го, а Магдалина с 58-го. Ксеню я мельком видел в Бобруйске в половине 60-х годов: она служила в горничных у каких-то панов… Дядька Семка, уже будучи женатым, в конце 70-х годов утонул в своей родной Птичи, хотя был хорошим пловцом. Говорят, во время покоса он перевозил какую-то девицу через Птичь в лодке-душегубке. Лодка с разгона, ударившись о корчагу, опрокинулась на глубоком месте. Девица спаслась, задержавшись на юбках, как на воздушном колоколе, а Семка попал ногой под корягу (их, говорят, много в Птичи). Насилу косари его вытащили оттуда, уже мертвого. Дед Лукьян скончался около 80-го года — 72 или 73 лет от роду, скончался весной, в саду, где он окапывал и подрезал крыжовник. Видимо, сел на пригорочке закурить, ибо в руке у него была набитая махоркой трубка, возле лежал кисет, трут и огниво. Блаженная смерть! Ему давали больше его лет, даже до 90, и хотя год рождения его мне не известен, но по документальным данным это не оправдывается. По словам отца, дед Лукьян брил бороду и носил усы, как и отец мой, как и я по родовой традиции, а главным образом потому, что растительность у нас на бороде жидковата и невзрачна.

Хорошее ремесло было у деда, завидное: копайся себе в саду, среди цветущих и благоухающих груш и яблонь, слив и вишен. Подчищай, подвязывай, обмазывай, прививай, ухаживай, как за детьми, за зеленеющими питомцами; закладывай парники, сажай «шпарагі» (спаржу), «кавуны та дыні» и в награду первый вкушай сочные пахучие плоды. И все это на свежем воздухе, залитом солнечным светом, жизнь вроде праотца Адама в раю. Меня, обреченного глотать книжную суть, примирять непримиримое, невольно зависть берет. Еще про деда я знаю, что он чрезвычайно искусно плел корзинки из тонких приречных корешков ивы. Такая корзинка дедовой работы была у моего отца, бывала с ним в дорогах без числа, чего только не вынесла и по наследству досталась мне в Минске. Побывала в Гродне, где мои дети Вадим и Максим долго в ней, как в санях, катались по полу и, наконец, — доконали. Службы беспримерной ее было, по меньшей мере, лет 50. Лучше укладки не придумаешь: легка, изящна, прочна, непроницаема для пыли и воды. В молодости она отливает серебром и перламутром, потом желтеет и переходит под старость в коричневый цвет.

…Ревизские сказки единственные геральдические документы для крестьянства, а в них больше заботятся о податных единицах, как бы там они себе ни назывались, и потому в именах и фамилиях большая путаница. По русским ревизским сказкам у помещика Бобруйского уезда Иосифа Вищинского по деревне Косаричи за 1834 год показана такая семья: Ничипор (Никифор) Богданович — 64 лет. Сын его Кузьма. Пасынок Ничипора. Степан (умер в 1826 году). Сын его (Степана) Змитер (Димитрий) и Лукьян — 27 лет. Его (Лукьяна) сын Фронка, и конец. Лукьян — это мой дед, а Фронка — дядя. Степан — прадед, а Ничипор Богданович, глава семьи, предок-эпоним, передавший фамилию Богданович своему пасынку Степану, который по отцу мог называться Скокличем. Отсюда двойственность в исповедных ведомостях и других церковных документах: то Богдановичи, то Скокличи. Гражданские документы этой путаницы не знают: там сплошь Богдановичи. Ничипор, по словам моего отца, был бондарь по ремеслу, т. е. бочар, и хороший бочар: большие дубовые чаны в панском броваре (винокуренном заводе) и бочки в подвале были его работы и моего прадеда Степана, который занимался тем же делом. Ясно, что это была безнадельная или малонадельная семья из дворовых: работали на двор и для собственного прокормления.

…Дед Лукьян, в качестве садовника, был форменным дворовым и ничем больше. Числился по селу Косаричи, но принадлежал к помещичьему «двору» (усадьбе) Рудобелке, в нескольких верстах от Косарич, как мы видели, пана Юзефа Вищинского, генерала войск польских.

Отец вспоминал:

— Мяне з пяці год ужо застаўлялі панскіх гусей пасьці. А там целят, парасят, а там і свіней у падпасках ганяць. Так я ўсю гэту навуку прайшоў. Гэта нічога: работа лёгкая; толькі трудно было ўставаць рана. А вот, калі мне было 10 гадоў, казаў пан атдаць мяне к краўцу ў навуку. Ну, тут я ня выцерпеў: уставай рана, лажысь позна. Ён сядзіць, шыіць, а я яму лучынай свяці. Ды, глядзі, каб роўна гарэла, каб ня дыміла. Сядзіш гэта ранкам і вечарам, носам клюеш… А ён за віскі як дзёрніць… Ну, тут усхопісься, слёзы пасыплютца. Ня вытрымаў-такі — і даў драла дамоў. Лепей свіней пасьціць ды ў жалейку іграць. Дома, звесна, высеклі. Алі бацька стаў пана прасіць, каб мяне ў кухцікі (ученик повара. — Авт.) атдаць. Так пан і зрабіў — і пашоў я на кухню к Станіславу ў навуку… Часта мяне малога секлі. Бывала, звернісься на лаўцы в абаранок, заснеш, а бацька рамнём сцібанець: — Як ты лёг, сукін сын, задам к абразам. Перавернісься ў другую старану — і то неладна: там цэрква стаіць. Ну, гэта пустое — раз-другій рамнём перэцягнуць. А вот раз, помню, дужа мяне сільна секлі. Было вялікодня. Еў я свянцонае — косьць сабацэ кінуў. Божа мой — што тут было! Бацька і матка як ашалелі: крычаць не сваім голасам, кінуліся косьць атбіраць. Я спужаўся — і ня ведаю, што рабіць. Косьць-такі атабралі і к другім касьцям палажылі, каб на Юрья закапаць у руні. А тады за мяне прыняліся. Звізалі два пучка розаг. Палажылі мяне на ўслон удовуж. Вяроўкай прывязалі. I давай сеч па голаму целу, бацька с адной, а матка с другой стараны. Здорава тут усыпалі. Секлі, пакуль кроў не паказалася. Патом доўга я пачосаваўся.

…Была сделана паней попытка обучить мальчика грамоте, разумеется, польской. Но ничего из этого не вышло.

— Вазілі мяне два разы ў ня-дзелю, — так говорил отец, — на валах-паловых с шырокімі рагамі — з Касарыч у Рудабелку к паненкам сдаваць урокі. Паненкі былі так ужо — на ўзросце, адной гадоў 14, другой пабольш. Сядзіш у крэсле. Тут лакеі, пакаёўкі… Накормюць, гэрбатай напоюць. Потым у пакоік да паненак пазавуць. Вучылі мы гэтае абецадла ўсю зіму. А, бэ, цэ, да, ікс, ігрык, зет… То одна, то другая занімалісь, то разам абедзві. Плоха гэта мне давалася… Чорт яго там разбярэць — якій там ігрык, якій там зет. Яшчэ як па парадку — так сяк; а як пойдзець на выбар — ну і сбіваесься. Часта яны мяне цалавалі. Старшая, як толькі мяне прывялі: «Якій, — кажа, — ладный хлопчык!», — пагладзіла па галаве і пацалавала. А я яе ў руку пацалаваў. I малодшая тож: «Якій ладный хлопчык!» і тож пацалавала. I так яны мяне часта цалавалі. У жмуркі, у кулюкушкі (у хованкі. — Заўв. рэд.) гулялі з дзевачкамі-пакаёўкамі. Пані, бывала, зайдзіць у пакоік, спытаітца: ну, як ён? — А ніц собе, мамуню, юж добже слібізуе! Так на гэтым слібізыванню я й затрымаўся… Дужа іна мне патрэбна, гэтая грамата! Плевать я на нее хотел!

Это говорилось с сильным подчеркиванием и говорилось неоднократно. Вначале, может быть, оно было искренним убеждением, обычным у крестьян тогдашнего времени, но впоследствии смахивало на «зелен виноград», ибо отец питал к книге, к чтению большую любовь и высоко ценил науку и ученых.

…Надо заодно сказать, что новый пан Лапа в конце 50-х годов, уже в Холопеничах, тоже посылал отца учиться в дворовую школу (тут расчет понятен: чтобы мог читать гастрономические рецепты и применять к делу), но отец, парень взрослый, лет 20, предпочитал ухаживать за девицами в свободное время, а не учиться. На этой почве у него вышло столкновение с учителем: учитель был избит, и ученик бросил школу, несмотря на панскую угрозу высечь. Так он и остался при одном кухонном деле, куда был сдан по выучке абецадла. Тяжела работа повара, а еще тяжелее «кухціка», поваренка. На нем топка плиты, печей, мытье и чистка посуды, чистка овощей, фруктов, очистка птицы от перьев, поросят от шерсти, потрошение и чистка рыбы, снимание шкур с дичи, свежевание битых животных, рубка мяса, сбивание белков, сливок, верчение мороженого, беготня из кухни в кладовую к охмистрине, из кладовой в погреб, на ледник — в жаре, в духоте, в кипучей работе, требующей бдительности, сосредоточенного внимания, иначе — там перестоится, там перекипит, там пригорит, и за всякий недосмотр влетит от кухаря затрещина, а то и больше. Надо рано вставать и поздно ложиться — и все время на ногах, в беготне. Каторга, а не работа. Однако отец от нее не сбежал. Надо думать, что кухонные лакомства соблазнили и привязали к делу. «Абархайки» — технический термин, означающий разные обрезки, остатки, ну и то, что можно отложить к сторонке, оставить на противне и пр. для личных целей — кого ни возьми, соблазняли и придавали их обладателю особое значение. Абархайками — печеньем, миндалем, изюмом — всего легче ублажать деревенских красавиц и даже соблазнять, по меньшей мере, на поцелуй. Подкармливая жирным, вкусным, сладким, пахучим войта Лавреина или подвойта Павла, которые по панскому велению или по собственной инициативе (в отношении пригонщиков) производили экзекуции, можно было не бояться никаких наказаний. Подкармливая старшего фурмана и конюхов (изредка), можно располагать верховыми лошадьми для тайных поездок (ночных) на ігрышча і кермашы — самое разлюбезное в жизни. И многого другого можно было добиться, ибо всех привлекали соблазнительные запахи кухни. А чтобы на всех и на все хватило, надо уметь угождать пани охмистрине или уметь обойти ее, обморочить, торговаться, представлять резоны и, при случае, хватать побольше. А уж что из кладовой ушло, то дело повара. Дело, видимо, пришлось по нутру батюшке, и он с успехом проходил выучку у старых искусных поваров.

…Как я уже сказал, в конце 40-х годов имение Рудобелку купил пан Александер Лапа (пишется: Лаппо, но это шляхетское стремление скрасить невзрачную предметную фамилию, чтобы она казалась более замысловатой) у доброй пани Вищинской. Лапа, судя по всему, что я о нем знаю, был большой делец, человек предприимчивый, в 50-х годах губернский маршалок (предводитель дворянства). Пан Лапа, в качестве маршалка и притом губернского, должен был иметь хорошую кухню и в городе, и в деревне: это вековая традиция, требование добрых нравов. И потому должен был подготовлять хороших поваров и притом — про запас, для больших оказий… Так, в числе других, он посылал моего отца изучить маслобойное и пивоваренное дело, а также для усовершенствования в поварском деле или, если хотите, искусстве, он посылал его на год на кухню пана Булгака, не знаю какого, но, очевидно, знаменитого гастронома. Так что из отца к 20 годам вышел хороший повар. На отборной еде он раздобрел, развил грудь и мускулатуру и был человеком необычайной силы (брал на плечи 20 пудов), а нравом — неукротимый, вспыльчивый, но и отходчивый, и крайне буйный. Характеризую его так потому, что я слышал из его рассказов о разных происшествиях в ранней молодости и что я наблюдал в детстве. Трудно понять, как могли рождаться на почве крепостных отношений такие гордые, с повышенным чувством личности, с огромным самолюбием, и неукротимые натуры, которым все нипочем, ничего не страшно. Но это было так. Видимо, наследственные задатки и особенности все превозмогают, и характер всегда остается самим собой. Из рудобельской поры его молодости я помню, по рассказам, один жестокий эпизод, который мою сердобольную мать и меня смущал и печалил. Надо сказать, что молодость, здоровье, недурная внешность, а на чей взгляд и красивая, уменье ловко плясать под живые или задористые припевки, в соединении с пряниками, миндалем и изюмом и всем прочим, наконец — золотые руки, все может, все умеет, обеспечивали ему верный успех у девиц всей рудобельской округи. Он знал, где кирмаш, где фэст, где игрище, где гулянка, как и другие молодые люди его возраста. Соперничества он не допускал и, по звериному закону предков, соперников он избивал немилосердно. Игрищ не пропускал — хоть ночь, да моя — а для скорости проезда и возврата, задобрив кучера, пользовался панской конюшней. Так вот отправился он весной на игрище где-то в районе Глуска верст за 20. Возвращаясь назад, остановился он в корчме на пути попить пива: после неистовых плясок жажда томила. Привязав верховую лошадь в стодоле, лучшую из панской конюшни, он вошел в корчму, где застал одного ночлежника, как оказалось, кульгавого, лежащим на лавке. Услужливый корчмарь и не в урочный час подал пива. Он выпил и, истомленный, склонившись на стол, задремал. Проснувшись, он заметил, что кульгавого уже нет. Бросился к коню — нет и коня. Но след показал направление — куда надо бежать. Сбросив с себя сапоги и верхнее платье, с одной плетью в руке, он бросился бежать во всю прыть по следам. Впереди было значительное село, и кульгавый свернул в сторону по лугу, оставляя ясный след по росе. Вскоре он заметил в кустарниках и всадника, пробиравшегося к лесу. Пустившись во всю мочь, он неистово закричал: «Стой, злодюга! Стой!» Лошадь в кустарниках запнулась, и кульгавый слетел с коня, но, вскочивши на ноги, стал удирать в лес. Тут бы я и поставил точку. Кончено дело: взял бы коня, сказал спасибо, что легко большой беды побыл. Но не так поступил мой отец. Оставив коня, он бросился догонять вора. Условия неравные: один хромой, а другой — молодой, сильный, разъяренный. В результате: «З разбегу як даў яму ў вуха, дык ён, як бульбіна, і пакаціўся». Но это не все: он стал полосовать плетью свою жертву. И это не все: скрутив ему руки его же поясом, он отвел его в Глуск к властям. Протокол и все прочее. Тогда вернулся домой. Все обошлось благополучно для отца и, думаю, скверно для кульгавого. До точки я слушал рассказ, сидя в сторонке, с захватывающим интересом. Но расправа меня ужасала. Ужасала и мою добрую мать. Тут у нас были одни чувства и одинаковая оценка фактов. — Ая-яй! Як шкода чылавека, — говорила она, — за што ж ты яго біў, ды яшчо беднаго, кульгаваго, павалок к начальству? — Як — за што? — твердо и непреклонно, уверенный в своей правоте, возражал отец: — О-го-го! Ён будзе коні красьць, пад кару мяне падводзіць, ды і фурмана, а я яго па галоўцы гладзіць! Іш якая ты разумная!. .

В отце говорил исконный голос мужика, который беспощаден к конокраду. Отец действовал по обычному мужицкому правилу: избить конокрада (это ему возмездие), а затем к начальству представить. Это так себе — форменный, но ненужный придаток. — Што там яму будзе! Пасядзіць, пасядзіць на гатовых харчах, ды і выпусцяць…

В начале 50-х годов пан Лапа купил местечко Холопеничи Борисовского уезда у графа Хрептовича. Это имело важное последствие для холопеничских крестьян, которых новый пан тасовал, как карты: одних переводил из Холопенич в Рудобелку, а других из Рудобелки в Холопеничи, в том числе и моего отца…

Как Петр Богданович сформировал предысторию современного кино

Даже если бы Петр Богданович, скончавшийся в четверг в возрасте восьмидесяти двух лет, ни разу не продемонстрировал ни одного кадра фильма как режиссер, он был бы одним из исторических… создание героев мира кино. Богданович, родившийся в 1939 году, вырос на Манхэттене не по годам развитым подростком-кинофилом. В 1961 году, в абсурдно молодом возрасте двадцати одного года, он организовал первую в истории американскую ретроспективу фильмов Орсона Уэллса в Музее современного искусства и написал монографию о творчестве режиссера.Он сделал то же самое в том же музее в следующем году с фильмами Говарда Хоукса, а в 1963 году — с Альфредом Хичкоком. Эти показы, наряду с символизмом вступления в ряды музея трех величайших кинорежиссеров, которые также были голливудскими режиссерами — и которые все еще работали в то время, — были чем-то вроде вечеринки в замедленной съемке для представления понятия Голливуд как очаг режиссерского мастерства.

Режиссерское мастерство Петра Богдановича достигло своего апогея в трех стилизованных фильмах 70-х годов.Фото Криса Флойда/Camera Press/Redux

Трудно представить, насколько странной казалась эта идея тогда, насколько противоречивой она была, в то время, когда самые видные критики проводили жесткое различие между художественными фильмами, снятыми в Европе (или независимо в США) и коммерческих фильмов, снятых в Голливуде. Представление о том, что в Голливуде живет горстка первоклассных кинохудожников, равных любым режиссерам, начало распространяться во Франции десятилетием ранее, оказывая влияние на молодое поколение кинематографистов — французскую новую волну, чья работа тогда только начиналась. появиться здесь.В начале 1960-х кураторские и критические усилия Богдановича дали практический импульс идеям, также высказанным некоторыми другими дальновидными американскими критиками, главным образом Эндрю Саррисом и Юджином Арчером. Богданович дал возможность людям в Нью-Йорке воочию увидеть то, о чем они говорили, а критическая масса этой вновь признанной классики вдохновила новое поколение молодых американских кинематографистов на новый подход к искусству — с осознанным вниманием. к истории кино и Голливуда.Среди них была пара сценаристов, Роберт Бентон и Дэвид Ньюман, которые в 1963 году работали над сценарием. Как сказал мне Бентон в 2004 году, «Богданович работал над своей монографией о Хичкоке; поэтому он звонил нам и говорил: 15 900 05. , «Веревка»; мы смотрели фильм, а потом возвращались и работали над сценарием». Фильм, над которым они работали, назывался «Бонни и Клайд».

Богданович был больше, чем не по годам развитым программистом. Он был не по годам развитым артистом, чья ранняя деятельность в театре (обучение актерскому мастерству со Стеллой Адлер в шестнадцать лет, постановка внебродвейской постановки «Большой нож» Клиффорда Одетса в двадцать лет) предвещала его кинематографическое призвание.Он начал журналистскую карьеру, написав о фильмах и режиссерах, а в 1964 году он и его первая жена Полли Платт отправились в Голливуд, чтобы иметь более широкий доступ к своим героям индустрии. Вскоре он был нанят малобюджетным продюсером Роджером Корманом сначала для написания сценариев, а затем для режиссуры. Его второй драматический фильм, «Последний киносеанс», снятый в 1971 году, вывел его на передовые позиции киноиндустрии — фильм был встречен критиками, имел огромный коммерческий успех и получил восемь номинаций на «Оскар» (в том числе за лучший фильм и лучшую режиссуру). , сценарий и операторская работа, а также по две для актеров и актрис второго плана), выиграв две (за выступления Клорис Личман и Бена Джонсона).Но лучшее было еще впереди.

Режиссерское мастерство Богдановича достигло своего апогея в трех еще более стилизованных фильмах. Первая из них, комедия «В чем дело, док?» 1972 года с Барброй Стрейзанд и Райаном О’Нилом в главных ролях, отразила синефильскую страсть Богдановича в своей буйной образной вариации на тему «Воспитание ребенка» Хоукса, усиленной мощными декорациями комедийная катастрофа в стиле Бастера Китона. Два других фильма отличаются оригинальностью sui generis, в которых самостоятельные исследования Богдановича в области кинематографического классицизма на протяжении всей жизни привели к двум историческим произведениям смелого, образцового модернизма и изысканного чувства стиля.Сначала вышла «Дейзи Миллер», адаптация новеллы Генри Джеймса с Сибилл Шепард в главной роли, в которой смелые и филигранные хореографические фигуры для актеров и камеры в равной степени отражают сложную субъективность письма Джеймса, и в которой выступления Шеперд, Барри Брауна , Личман, Милдред Нэтвик и Эйлин Бреннан с их хитрой дикцией и точными жестами воплощают утонченную комедию манер, скрывающуюся в рассказе Джеймса о трагической страсти. Затем, в одном из самых смелых и тщательно продуманных голливудских фильмов того времени, «В конце концов, любовь», мюзикле, действие которого происходит в 1930-е годы и который рассказывает свою романтическую историю с помощью исполнения песен почти от стены до стены. Коула Портера с квартетом Шеперд, Мадлен Кан, Дуилио Дель Прете и Берта Рейнольдса в главных ролях Богданович реализовал сплав голливудской классики и стилей арт-хаус, который также придает слоеным кондитерским изделиям крем и хриплому юмору атмосферу горькой меланхолии.

Перед «Вратами рая» Майкла Чимино, перед «Иштар» Элейн Мэй был скандал с «Наконец-то, наконец, любовь», которую критики того времени закрыли небесами, оставив Богдановича в звездах и перьях. Дело было не только в том, что этот высокобюджетный, звездный фильм известного режиссера подвергся нападкам со стороны критиков за его дерзость и грандиозные амбиции; Богдановича также критиковали за смелую, своеобразную оригинальность его искусства. Более того, его высмеивали — как несколько лет спустя Чимино за «Врата рая» и Элейн Мэй десять лет спустя за «Иштар» — за то, что он подчинил студийное кинопроизводству личному видению, за работу в мейнстримовой студии с мейнстримными актерами, чтобы вывести свой фильм за рамки творческих норм мейнстрима.

Хотя карьера Богдановича продолжалась, и у него были как художественные («Все смеялись», «Кошачье мяуканье»), так и коммерческие («Маска»), но высот индивидуального стиля и всеобъемлющей оригинальности это трио 1970-х. (Профиль Богдановича, составленный Тэдом Френдом в 2002 году в The New Yorker , подробно описывает болезненную и трагическую историю десятилетий личных и профессиональных трудностей Богдановича, начиная с середины семидесятых.) С другой стороны, Богданович на протяжении всей своей жизни оставался ключевым активист от имени синефильского наследия, каким он был в юности.Его первый фильм 1967 года — документальный фильм о Ястребах, который он снял в качестве сорежиссера, а вскоре после этого он снял фильм о Джоне Форде; его последний, снятый в 2018 году, — документальный фильм о Бастере Китоне. Он продолжил свою журналистскую деятельность, собрав интервью шестидесятых и семидесятых годов с режиссерами классической эпохи Голливуда в авторитетной книге 1997 года «Кто это сделал дьявол». Он сделал целую книгу интервью с Фордом, другую с Фрицем Лангом и третью с Алланом Дваном (одним из наименее известных из величайших голливудских режиссеров), это одна из самых вдохновляющих книг интервью, связанных с кино. я читал.Расширенное интервью Богдановича с Хичкоком, датированное 1963 годом, является более информативным документом, чем знаменитая книга Франсуа Трюффо с интервью с ним той же эпохи.

Наиболее обширное и глубокое расширение кинофильского наследия Богдановича уходит еще дальше в его собственное прошлое и связано с его первоначальным образованием и работой в качестве актера. Богданович сам рассказал эту историю: в 1968 году, через семь лет после ретроспективы MOMA , Орсон Уэллс с благодарностью связался с ним и предложил Богдановичу взять у него целую книгу интервью, подобных тому, которое Богданович только что сделал с Фордом.Получившаяся в результате книга «Это Орсон Уэллс» (которая вышла извилистым путем в 1992 году, через семь лет после смерти Уэллса) стала классикой литературы о кино.

И все же эта монументальная книга не является итогом или даже вершиной сотрудничества Богдановича с Уэллсом. В 1970 году Уэллс приступил к работе над новым фильмом, который он частично финансировал сам, под названием «Другая сторона ветра», и по мере того, как производство продвигалось и развивалось, он взял Богдановича на главную роль, роль знаменитого молодой режиссер с преданным, но ироничным отношением к стареющему директору (которого играет Джон Хьюстон).В ходе их дружбы Богданович пытался вернуть Уэллса в Голливуд и получить финансирование для фильмов, но безуспешно. После смерти Уэллса «Другая сторона ветра» осталась незаконченной, и права на отснятый материал оспаривались. (Алекс Росс писал в The New Yorker о превратностях его окончательного завершения.) Когда в 2017 году была окончательно проработана деловая сторона, продюсеры пригласили Богдановича в команду, завершившую фильм. Его премьера состоялась в 2018 году на кинофестивалях, он был выпущен на Netflix, который профинансировал его завершение, и в кинотеатрах.

Петр Богданович, режиссер «Последнего киносеанса», умер в возрасте 82 лет: NPR

Известный как независимый режиссер, Питер Богданович снял фильмы, которые охватывают всю гамму: от мрачной драмы о взрослении Последний киносеанс до безумных комедий, таких как What’s Up Doc.

А МАРТИНЕС, ХОЗЯИН:

Умер Петр Богданович, режиссер фильмов «Последний киносеанс» и «Бумажная луна». Ему было 82 года.Подобно французским режиссерам новой волны, которыми он восхищался, Богданович пришел в кино через кинокритику.

Итак, мы попросили кинокритика NPR Боба Монделло напомнить об этом.

БОБ МОНДЕЛЛО, БАЙЛАЙН: Он был киноманом до того, как стал кинорежиссером, в свои 20 лет смотрел сотни фильмов в год и писал эссе для журнала Esquire, защищая таких, как Говард Хоукс и Орсон Уэллс. Поэтому, когда маэстро B-кино Роджер Корман предложил ему ускоренный курс режиссуры, а его драма о совершеннолетии 1971 года «Последний киносеанс» была названа Уэллсианской (ph), это был высочайший комплимент из возможных.

(ФИЛЬМ «ПОСЛЕДНИЙ КИНОШОУ»)

БЕН ДЖОНСОН: (в роли льва Сэма) Вы не поверите, как изменилась эта страна. Я думаю, причина, по которой я всегда тащу тебя сюда, вероятно, в том, что я такой же сентиментальный, как и любой другой парень (ph), когда дело доходит до старых времен.

МОНДЕЛЛО: «Последний киносеанс» получил восемь номинаций на «Оскар» и сделал Богдановича последним голливудским вундеркиндом, классиком новой волны в эпоху контркультуры. Это также разрушило его брак, когда он познакомился с его молодой звездой, Сибилл Шеперд.

(ФИЛЬМ «ПОСЛЕДНИЙ КИНОШОУ»)

СИБИЛЛ ШЕППАРД: (в роли Джейси Фэрроу) Но, мама, это же грех, не так ли? — если вы не женаты. Ты знаешь, я бы не стал этого делать.

ЭЛЛЕН БЕРСТИН: (в роли Лоис Фэрроу) Не будь таким сладкоречивым.

МОНДЕЛЛО: В следующем году он снял эксцентричную комедию, вдохновленную Говардом Хоуксом, под названием «В чем дело, док?» с Барброй Стрейзанд и Райаном О’Нилом в главных ролях. ..

(ЗВУК ФИЛЬМА «ЧТО ПРОШЛО, ДОК?»)

БАРБРА СТРЕЙЗАНД: (в роли Джуди Максвелл) Где мы? Я не вижу.

РАЙАН О’НИЛ: (в роли Говарда Баннистера) Ну, на самом деле, смотреть особо нечего. Мы внутри китайского дракона.

МОНДЕЛЛО: …И через год после этого драма эпохи Великой депрессии «Бумажная луна», в которой дочь О’Нила Татум украла шоу у своего отца и получила Оскар.

(ЗВУК ФИЛЬМА «БУМАЖНАЯ ЛУНА»)

ТАТУМ О’НИЛ: (в роли Адди Логгинс) Не то чтобы ты был моим папой. Это было бы другое.

Р О’НИЛ: (Как Мозес Прай) Ну, я не твой отец, так что просто выкинь это из головы.Меня не волнует, что сказали те соседки.

Т О’НИЛ: (в роли Адди Логгинс) У нас одинаковые челюсти.

Р О’НИЛ: (как Мозес Прай) У многих людей одинаковые челюсти.

Т О’НИЛ: (в роли Адди Логгинс) Это возможно.

Р О’НИЛ: (Как Моисей Молитва) Нет, нет. Это невозможно.

ТО’НИЛ: (в роли Адди Логгинс) Тогда я хочу свои 200 долларов.

Р О’НИЛ: (Как Моисей Молитва) Хорошо.

МОНДЕЛЛО: Но ни один из его последующих фильмов не был так хорошо принят.И случилась трагедия, когда он связался с другой из своих ведущих дам, Дороти Страттен, и она была убита своим отчужденным мужем. Объявив о банкротстве, поскольку его карьера режиссера пошла на убыль, он пополнил свой доход актерскими выступлениями, в том числе повторяющейся ролью в «Клане Сопрано» и ролью ди-джея в «Убить Билла» Квентина Тарантино. Он также написал дюжину книг о таких людях, как Альфред Хичкок и Лилиан Гиш, что вернуло его к критике — Питеру Богдановичу, прямой линии Орсона Уэллса к Квентину Тарантино и, возможно, самому знаменитому киноведу Голливуда.

Боб Монделло, NPR News.

(SOUNDBITE OF OATMELLO FEAT. LATE ERA’S «GOOD NIGHT»)

Стенограммы

NPR создаются в кратчайшие сроки подрядчиком NPR. Этот текст может быть не в своей окончательной форме и может быть обновлен или пересмотрен в будущем. Точность и доступность могут отличаться. Официальной записью программ NPR является аудиозапись.

Вспоминая режиссера Питера Богдановича, летописца золотого века Голливуда: NPR

ДЭВИД БЬЯНКУЛЛИ, ВЕДУЩИЙ:

Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ. Я Дэвид Бианкулли, вместо Терри Гросса.

(ФИЛЬМ «ПОСЛЕДНИЙ КИНОШОУ»)

ДЖЕФФ БРИДЖЕС: (в роли Дуэйна Джексона) Почему бы нам просто не взлететь и не отправиться куда-нибудь? Я устал от этого города. Ты единственный друг, который у меня есть здесь…

ТИМОТИ БОТТОМС: (в роли Сонни Кроуфорда) Ты имеешь в виду уйти и остаться?

МОСТА: (Как Дуэйн Джексон) …Кроме Джейси. Нет, я не знаю. Эй, мы могли бы поехать в Мексику, вернуться в понедельник.

БОТТОМС: (в роли Сонни Кроуфорда) Думаешь, пикап успеет?

БРИДЖЕС: (В роли Дуэйна Джексона) Да, возможно. Сколько у тебя денег?

НИЗА: (Как Сонни Кроуфорд) О, 30 баксов, примерно.

БРИДЖЕС: (В роли Дуэйна Джексона) Ну, у меня 40 баллов. На этом мы справимся. Ну давай же.

НИЗА: (Как Сонни Кроуфорд) Хорошо.

БЬЯНКУЛЛИ: Это Джефф Бриджес и Тимоти Боттомс в фильме 1971 года «Последний киносеанс», известной драме о взрослении в маленьком техасском городке.Это был один из первых фильмов, снятых Питером Богдановичем, который умер на прошлой неделе в возрасте 82 лет. Мы собираемся прослушать интервью Терри с ним в 1983 году.

Подростком Богданович учился у известного педагога по актерскому мастерству Стеллы Адлер. Под влиянием золотого века Голливуда он снял эксцентричную комедию «Что случилось, док?» с Барброй Стрейзанд и Райаном О’Нилом в главных ролях, а также «Бумажная луна» эпохи Великой депрессии с Райаном О’Нилом и его дочерью Татум в главных ролях. Богданович также был кинокритиком и голливудским историком, писал книги, в которых собирал свои беседы с такими влиятельными кинорежиссерами, как Орсон Уэллс, Джон Форд, Джордж Купер, Ховард Хоукс и Альфред Хичкок. Совсем недавно Богданович сыграл терапевта, консультирующего терапевта Тони Сопрано в «Клане Сопрано».

(ЗВУК ИЗ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ «СОРАНО»)

ПЕТР БОГДАНОВИЧ: (в роли Эллиота Купферберга) Дженнифер, почему мы любим американские горки? Страшные фильмы?

ЛОРРЕЙН БРАККО: (в роли Дженнифер Мелфи) испытать острые ощущения от ужаса без последствий. Это очень хорошо, Эллиот.

БОГДАНОВИЧ: (в роли Эллиота Купферберга) Отличный фильм, но есть ужасающие моменты.

БРАККО: (в роли Дженнифер Мелфи) Очень проницательно.

БОГДАНОВИЧ: (в роли Эллиота Купферберга) Меня беспокоит, что лечение гангстера вызывает у вас некое опосредованное возбуждение.

БРАККО: (в роли Дженнифер Мелфи) Это было не совсем замещение. Мне пришлось скрыться, помнишь?

БОГДАНОВИЧ: (в роли Эллиота Купферберга) Разве это не захватывающе?

БРАККО: (в роли Дженнифер Мелфи) [Ругательство] ты. Вы думаете, что это смешно.

БЬЯНКУЛЛИ: Одним из последних завершенных кинопроектов Богдановича был документальный фильм 2018 года, который он снял о комике немого кино Бастере Китоне. Когда Терри Гросс разговаривал с Питером Богдановичем, он только что снял фильм «Они все смеялись» с Джоном Риттером в главной роли.

(ЗВУКОВОЙ ФАЙЛ АРХИВНОЙ ПЕРЕДАЧИ NPR)

ТЕРРИ ГРОСС: Поскольку вы были критиком до того, как начали снимать свои собственные фильмы, оказывали ли вы на себя определенное давление, поскольку вы привыкли оценивать работу других и смотреть на нее критически? И, возможно, это другой взгляд, который вы бы использовали, когда были действительно погружены в свою работу, когда вам, возможно, приходилось больше полагаться на собственную интуицию, а также на навыки кинокритика.

БОГДАНОВИЧ: Ну, я думаю, по правде говоря, я никогда не был таким горячим критиком. Думаю, я был, как называл себя Шоу, популяризатором. Мне нравился определенный режиссер за какое-то инстинктивное или эмоциональное чувство, которое у меня было. В большинстве случаев я выходил и разыскивал этих людей, разговаривал с ними, а затем писал о них, основываясь на том, что они говорили, и часто использовал интервью. Я имею в виду, что книга, которую я написал о Форде, по сути является книгой интервью.

Когда я начал делать картины, да, я действительно думаю, я всегда функционировал на своего рода инстинктивном уровне, и когда в те несколько раз, когда мои инстинкты были отвергнуты, когда я был не в состоянии делать то, что я чувствовал Я должен был это сделать, но не мог объяснить почему, и я часто сталкивался с этим, когда говорил, что хочу что-то сделать, кто-то говорил, почему, а я отвечал, что не знаю, и просто чувствовал, что должен сделать. это так.А потом, может быть, через год или два, когда фильм будет закончен, я могу посмотреть на него, надеть шляпу объективного критика и сказать: ну, вот почему Богданович сделал то, это, это и это, и я могу понять это объективно тогда. Но я не мог, пока делал картину. Это отвечает на ваш вопрос?

ГРОСС: Вы начали свою карьеру в кино с Роджером Корманом, работая, я думаю, в основном над фильмами о байкерах.

БОГДАНОВИЧ: Нет, только один.

ГРОСС: Всего один байкерский фильм?

БОГДАНОВИЧ: Случилось так, что Корман прочитал кое-что из моего материала в Esquire и спросил, не хочу ли я писать для фильмов.Я сказал, конечно, и начал писать — он попросил меня написать сценарий, начал писать сценарий о чем-то другом. А потом он готовил байк-фото, первое байк-фото со времен «Дикаря» Марлона Брандо, который, кстати, провалился. И это было примерно 14 лет спустя, и Роджер готовил фильм, который в итоге получил название «Дикие ангелы». Он попросил меня поработать над ним в качестве его помощника.

И то, что сначала было шестинедельной работой по разведке местности, превратилось в 22-недельную работу.В итоге я переписал 80% сценария, руководил съемками в течение трех недель вместе с главными героями и некоторыми действиями, большей частью действий, а затем вырезал материал и научился почти всему, что можно, о создании картин, делая это на самом деле. И картина стоила 300 000 долларов и собрала 5 миллионов в 1966 году, что было самым большим кассовым сбором, который Роджер когда-либо имел до или после. Он признал мой вклад в это, который был довольно большим. И не то чтобы я считаю эту картину такой уж горячей, но тем не менее — а потом он дал мне возможность сделать мою собственную картину, которая оказалась небольшим фильмом под названием «Мишени» с Борисом Карлоффом, который был его последним фильмом и моим первым. .

ГРОСС: Считаете ли вы, что опыт работы с Корманом важен для развития вашей карьеры?

БОГДАНОВИЧ: Это было очень, очень важно с точки зрения понимания фактической работы — работы, которая была задействована. Я научился работать экономно и, мягко говоря, бережливо.

ГРОСС: Работа по созданию фильмов сильно отличается от того, что вы себе представляли как человек, который смотрел много фильмов?

БОГДАНОВИЧ: Наверное, да.Я думаю, знаете ли, трудно представить то, о чем вы не знаете. Не зная об этом, я предположил, что все сделал режиссер. И оказывается, что режиссеру не нужно делать очень много всего. Я всегда был властным и напористым в этом вопросе и вроде как хотел сделать все это. И, следовательно, лучшими фотографиями, которые я сделал, были те, где было просто, знаете, то, что я хотел сделать, по крайней мере, я чувствовал, что они были лучшими, и публика тоже. Самые слабые — это те, где я, знаете ли, был вынужден заняться чем-то другим.

Но, как я уже сказал, мы снимали фильм под названием «Никелодеон», который, к сожалению, был скомпрометирован в нескольких различных областях. Но в нем было и что-то хорошее. И там была строчка, где кто-то учится на кинорежиссера. А оператор ему говорит, он говорит, ну любой придурок может режиссировать. И все смеялись, когда вышла эта строчка. Но я это имел в виду, потому что это правда — любой придурок может режиссировать. Это не самая трудная работа в мире. Это на самом деле один из самых простых.Хороший мошенник может годами снимать картины, не имея ни малейшего представления о режиссуре, потому что на съемочной площадке есть кто-то, кто может делать почти все, что должен делать режиссер. Я имею в виду, есть операторы, которые сделают настройку камеры. Есть редактор, который подскажет, где вырезать. Есть писатель, который может это написать. Есть актеры, которые, надеюсь, смогут его сыграть. Звукооператоры, все там.

Так что же, в конце концов, делает директор? Что ж, это хороший вопрос.Что касается меня, то, знаете ли, я засовываю свою руку во все эти области. Но я думаю, что основная работа режиссера — это создать атмосферу, в которой игроки чувствуют себя комфортно и чувствуют, что могут разоблачать себя, не беспокоясь об этом, потому что они доверяют мне настолько, что я скажу им, если что-то не так. Я думаю, что это одна из вещей, которые должны делать режиссеры — создавать атмосферу. Однажды я спросил об этом Джона Форда. Он сказал: «О, большинство хороших вещей в картинках случаются случайно».А затем я повторил это замечание Орсону Уэллсу, который сказал, что это правда. Он говорит, что директор — это человек, который руководит авариями.

ГРОСС: Вы так относитесь к своей работе?

БОГДАНОВИЧ: Я думаю, что самое лучшее в этом, знаете ли, происходит как сочетание случайностей работы личности и работы правильно.

ГРОСС: Приведите пример в одном из ваших фильмов чего-то, что не было заранее обдумано?

БОГДАНОВИЧ: Ну, я думаю, знаете ли, лучшие вещи в кино действительно не обдумываются в том смысле, что, ну, например — это большой пример.Но — я имею в виду, яркий пример. В картине, которую мы сделали в Техасе под названием «Последний киносеанс», была сцена, где Бену Джонсону пришлось произносить длинный монолог у водохранилища. Он разговаривает с парой детей. И мы вышли туда, чтобы пострелять. Мы с Беном немного отрепетировали это. И я сказал, ну давай попробуем. И это был длинный кусок пленки без каких-либо сокращений. И мы начали стрелять. А день какой-то пасмурный. Было похоже, что собирался дождь. И когда мы начали снимать эту сцену, вдруг из-за облака выглянуло солнце, и вышло оно как раз в тот момент, когда в диалоге казалось, что было бы неплохо, если бы вышло солнце.Так оно и было. И я помню, как посмотрел на оператора и показал ему, типа, знаешь, может, это сработает? И пожал плечами. Он не знал.

И сцена — солнце зашло, солнце погасло. И это просто… как будто оно работало по сигналу. И когда все закончилось, знаете, я сказал, ну, знаете, мы не можем получить что-то подобное снова. Бен был прекрасен. И он, и солнце выиграли Оскар в том же году. Эффект был подсознательным для аудитории.Аудитория не сказала: «О, смотрите; восходит солнце. Но ощущение, что это произошло, было случайным. Вы знаете, никто не может это спланировать. Вы не говорите: ну, давай попробуем еще раз; может быть, солнце сделает это снова.

(ФИЛЬМ «ПОСЛЕДНИЙ КИНОШОУ»)

БЕН ДЖОНСОН: (в роли льва Сэма) Вы не поверите, как изменилась эта страна. Первый раз, когда я его увидел, на нем не было ни мескитового дерева, ни опунции. Я владел этой землей, понимаете? Впервые я напоил лошадь в этом резервуаре более 40 лет назад.Я думаю, причина, по которой я всегда тащу тебя сюда, вероятно, в том, что я такой же сентиментальный, как и любой другой парень, когда дело доходит до старых времен. Старые времена. Однажды я привёз сюда купавшуюся юную леди, более 20 лет назад. Это было после того, как моя жена сошла с ума, а мои мальчики умерли. Я и эта юная леди были довольно дикими, я думаю, довольно глубоко. Мы приезжали сюда верхом и купались без купальных костюмов. Однажды она захотела переплыть этот резервуар на лошадях, что-то вроде безумия, но мы все равно это сделали.Она поспорила со мной на серебряный доллар, что сможет меня обыграть. Она сделала. Эта старая лошадь, на которой я ехал, не хотела пить воду. Но она всегда искала что-то подобное, что-то дикое. Держу пари, у нее все еще есть этот серебряный доллар.

БЬЯНКУЛЛИ: Это Бен Джонсон, получивший Оскар за роль второго плана в «Последнем киносеансе». Режиссером фильма был Петр Богданович, который умер на прошлой неделе в возрасте 82 лет. Подробнее после перерыва. Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ.

(ЗВУК ВЗРЫВА В НЕБЕ И «ОТПРАВКА» ДЭВИДА ВИНГО)

БЬЯНКУЛЛИ: Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ.Вернемся к интервью Терри 1983 года с Петром Богдановичем. Кинорежиссер, писатель и кинокритик скончался на прошлой неделе в возрасте 82 лет. Когда он разговаривал с Терри, тот только что снял фильм «Они все смеялись».

(ЗВУКОВОЙ ФАЙЛ АРХИВНОЙ ПЕРЕДАЧИ NPR)

ГРОСС: В «Они все смеялись» много комедии. Например, Джон Риттер сидит в отеле, и он должен быть незаметным, но на самом деле он очень нервничает, потому что наблюдает за кем-то, в кого он внезапно влюбился, и он берет напиток, и соломинка попадает прямо в него. его нос, и он находится на катке для катания на роликах и падает в самый неподходящий момент.Делать — это запланировано, не так ли?

БОГДАНОВИЧ: Да, конечно, это…

ГРОСС: Да.

БОГДАНОВИЧ: Это физические шутки.

ГРОСС: И как вы, как директор, обсудите это с кем-то? Делать — как вы работаете, пока не станет правильно?

БОГДАНОВИЧ: Ну, шутка вроде того, что палочка для сосания висла в носу, это что-то такое, знаете, это выглядит легко, но не так-то просто заставить его лезть в нос так, чтобы это не выглядело так. было запланировано.И, вы знаете, когда у вас есть такой хороший актер, как Джон Риттер — а он есть — нет никого лучше в комедии, чем Джон, и телевизионные вещи, которые он делает, не являются примером его лучшей работы. Я изобразил его на фотографиях, понимаете? «Никелодеон» был его первой картиной. Мы работали вместе. Знаешь, Джон прекрасен. Он даже не умел кататься на роликах, и я сказал, что ты должен научиться кататься на роликах, чтобы падать, понимаешь? И он сделал. А он просто есть — блестяще двигается. Так что вы работаете с ним, и вы говорите ему, что вы хотите сделать.

А он — говорю вам, я всегда думал, что режиссура тоже показывает актерам, что делать, показывает им буквально. Другими словами, если они — разыгрывают это для них, скажем, смотрите; попробуй это, и ты сделаешь это. Я обнаружил, что большинство режиссеров этого не делают. Однажды, когда я встретил Джимми Кэгни, я спросил его: «С кем из лучших режиссеров вы работали?» И он сказал: я работал примерно с 80 директорами, но из этих 80 директоров я бы сказал, что только пять были директорами. И я сказал: ну, что, по-твоему, делает режиссер? Он сказал, что режиссер для меня — это человек, который, если я не знаю, что, черт возьми, делать, может встать и показать мне.Так что я всегда вставал и показывал им, показывал актеров, и вообще говоря, это помогало.

Любич, я узнал, кто, наверное, мой любимый режиссер — конечно, один из моих любимых режиссеров всем руководил, вставая и показывая ему, что делать. Я имею в виду, будь то хористка, служанка, дворецкий или король, он разыгрывал это. Однажды я спросил Джека Бенни, который сделал снимок с Любичем. Я сказал, каково было работать с Любичем? Я имею в виду, что он сделал? Он говорит, ну, он говорит, что разыграл бы все для тебя.Я сказал, он был хорош? Он сказал, ну, он был немного широковат, но вы поняли идею.

ГРОСС: (Смех) Кто-нибудь из актеров не любит, когда вы делаете это для них, как некоторые актеры действительно ненавидят, когда вы даете им читать реплики?

БОГДАНОВИЧ: Некоторые актеры так и делают, но у меня был только один актер, который когда-либо доставлял мне неприятности по этому поводу, и это был один из худших спектаклей, которые у меня были, но он, наконец, сделал то, о чем я его просил. Потому что для меня кино имеет сходство не только с живописью, но и с музыкой.И я часто говорил, что это немного похоже на визуальную музыку. И часто строчка должна звучать так, знаете, я слышу ее у себя в голове. И часто это вопрос передачи актеру того, как я это слышу, потому что, если он говорит это по-другому, это звучит неправильно. Так вот, иногда они говорят это так, как я этого не слышал, и это одна из тех вещей, которые я называю случайностью, потому что это лучше, чем то, что я имел в виду. Я не пытаюсь навязывать это актеру. Мне нравится, когда актер чувствует, что он делает это сам.Я не говорю — встань и скажи, сделай это просто так. Я говорю что-то вроде этого. Это идея. Но, знаете, иногда смешна интонация или ритм речи в сцене. В «Как дела, док?» есть сцены. например, это не так уж и смешно — если вы это читаете. Но когда вы видите, как это играет, и слышите это, это звучит забавно. Если вы проанализируете это, это не так уж и смешно. Это звук этого. Ритм смешной. Это верно в комедии.

GROSS: Вы были очень успешны в довольно молодом возрасте и имели несколько успехов, затем несколько провалов в прокате.А теперь вы как бы пытаетесь провести более независимую операцию. В вашей жизни произошла ужасная трагедия. Вы переопределили успех для себя?

БОГДАНОВИЧ: Хороший вопрос, но он меня останавливает. Как будто кто-то однажды сказал, что я должен знать об этом вопросе.

ГРОСС: (Смех) Все в порядке. У тебя есть пять секунд, чтобы все обдумать.

БОГДАНОВИЧ: Ага. Спасибо. Я думаю, что успех — очень двусмысленное слово. Вы знаете, я не знаю, как ответить на ваш вопрос.Позвольте мне сказать это так. Хотя все они смеялись, он не имел успеха в прокате, потому что, как, например, «Инопланетянин» или «Звездные войны», я думаю, что это успех для меня. Он преуспел в том, что я хотел, чтобы он сделал как фильм. Он не смог привлечь такую большую аудиторию, как мне бы хотелось. Но вещь в хорошем фильме, я думаю, в том, что он никуда не исчезает. Он остается там. «Гражданин Кейн» тоже провалился, когда вышел, и теперь все говорят, что это лучший американский фильм из когда-либо созданных. Итак, вы знаете, у фильмов, если они хорошие, есть определенная жизнь.

БЬЯНКУЛЛИ: Питер Богданович разговаривает с Терри Гроссом в 1983 году. В 2020 году Богданович стал героем первого подкаста «Сюжет сгущается» от Turner Classic Movies. Он назывался «Я все еще Петр Богданович». Кинорежиссер, писатель и кинокритик умер на прошлой неделе в возрасте 82 лет. В ближайшее время я просматриваю новый документальный сериал CNN о Мэрилин Монро. Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ.

(ЗВУК МУЗЫКИ)

Стенограммы

Петр Богданович, режиссер «Бумажной луны», скончался в возрасте 82 лет

Петр Богданович, синефил в аскотском костюме и режиссер таких классических черно-белых фильмов 1970-х, как «Последний киносеанс» и «Бумажная луна», умер.Ему было 82 года.

Богданович скончался рано утром в четверг в своем доме в Лос-Анджелесе, сообщила его дочь Антония Богданович. Она сказала, что он умер от естественных причин.

Богданович, принадлежащий к поколению молодых режиссеров «Нового Голливуда», с самого начала был провозглашен режиссёром, сняв леденящий кровь фильм-одиночку «Мишени» и вскоре после него «Последний киносеанс» 1971 года. меланхоличный портрет подростковой тоски и одиночества среднего возраста в маленьком умирающем городке принес восемь номинаций на «Оскар», выиграл две (для Бена Джонсона и Клорис Личман) и катапультировал его к славе в возрасте 32 лет.После «Последнего киносеанса» он снял эксцентричную комедию «Что случилось, док?» с Барброй Стрейзанд и Райаном О’Нилом в главных ролях, а затем фильм о путешествиях времен Великой депрессии «Бумажная луна», который выиграл 10-летнюю премию. Татум О’Нил тоже Оскар.

Его бурная личная жизнь также часто оказывалась в центре внимания: от его известного романа с Сибилл Шеперд, который начался во время съемок «Последнего киносеанса», когда он был женат на своей близкой соратнице Полли Платт, до убийства его подруга по играм Дороти Страттен и его последующий брак с ее младшей сестрой Луизой, которая была на 29 лет моложе его.

Реагируя на смерть, Стрейзанд написала в Твиттере: «Питер всегда смешил меня! Он и там будет их смешить. Фрэнсис Форд Коппола написал в электронном письме: «Пусть он спит в блаженстве вечно, наслаждаясь волнением наших аплодисментов». А Мартин Скорсезе в электронном письме написал, что Богданович «был прямо там, на перекрестке Старого Голливуда и Нового».

Богданович родился в Кингстоне, штат Нью-Йорк, в 1939 году. Начинал как актер, киножурналист и критик, работал кинопрограммистом в Музее современного искусства, где благодаря серии ретроспектив и монографий он завоевал любовь к себе. множество кинорежиссеров старой гвардии, включая Орсона Уэллса, Ховарда Хоукса и Джона Форда.Он потчевал их знанием их фильмов, брал уроки для себя и сохранял их разговоры для будущих книг.

Отношения Богдановича с Шеперд привели к распаду его брака с Платт, от которой у него родились дочери Антония и Саши, и к плодотворному творческому сотрудничеству. Фильм 1984 года «Непримиримые разногласия» был основан на скандале. Позже он оспаривал идею о том, что Платт, умерший в 2011 году, был неотъемлемой частью успеха его ранних фильмов.

Вместе с Шепардом он снял еще два фильма: экранизацию романа Генри Джеймса «Дейзи Миллер» и мюзикл «Наконец-то и любовь», ни один из которых не был встречен критиками или публикой особенно хорошо.

Заголовки продолжат следовать за Богдановичем не только в его фильмах. Весной и летом 1980 года он закрутил роман с подругой по играм Playboy Дороти Страттен, когда снимал ее в романтической комедии «Они все смеялись» с Одри Хепберн и Беном Газзарой. Ее муж, Пол Снайдер, убил ее в августе того же года. Богданович в книге 1984 года под названием «Убийство единорога: Дороти Страттен, 1960–1980» раскритиковал империю Playboy Хью Хефнера за ее предполагаемую роль в событиях, которые, по его словам, закончились смертью Страттена.Затем, девять лет спустя, в возрасте 49 лет, он женился на ее младшей сестре Луизе Страттен, которой тогда было всего 20 лет. Они развелись в 2001 году, но продолжали жить вместе с ее матерью в Лос-Анджелесе.

В интервью AP в 2020 году Богданович признал, что его отношения повлияли на его карьеру. «Все, что касалось моей личной жизни, мешало людям понимать фильмы», — сказал Богданович. «Это то, что преследует меня с первых нескольких фотографий.

Несмотря на некоторые неудачи, Богданович продолжал плодотворно работать в 1980-х и 1990-х годах, включая продолжение «Последнего киносеанса» под названием «Техасвилль», романтическую драму в стиле кантри «То, что называется любовью», которая была одной из последних фильмов Ривера Феникса, а в 2001 году «Кошачье мяуканье» о вечеринке на яхте Уильяма Рэндольфа Херста с Кирстен Данст в роли Мэрион Дэвис. Его последний повествовательный фильм «Она такая забавная», эксцентричная комедия с Оуэном Уилсоном и Дженнифер Энистон в главных ролях, которую он написал в соавторстве с Луизой Стрэттен, дебютировал со неоднозначными отзывами в 2014 году.

В разные годы он написал несколько книг о кино, в том числе «Фильм недели Питера Богдановича», «Кто это сделал, черт возьми: беседы с легендарными режиссерами» и «Кто, черт возьми, в нем замешан: беседы с легендарными актерами Голливуда».

Он также играл нечасто, иногда играя самого себя (в «Подработке» и «Как я встретил вашу маму»), а иногда других людей, таких как доктор Эллиот Купферберг в «Клане Сопрано», а также вдохновил новое поколение режиссеры, от Уэса Андерсона до Ноя Баумбаха.

Звонки в полночь для Петра Богдановича

ДЖОЗЕФ МАКБРАЙД

Питер Богданович, возможно, всегда хотел быть Кэри Грантом. Но я хотел быть Петром Богдановичем.

Мой старый друг Питер умер вчера (6 января) в возрасте 82 лет в Лос-Анджелесе. Еще до того, как я увидел свой первый фильм о Богдановиче в 1968 году, я был поклонником его эрудированных, бесстрашных интервью с режиссерами, теми же легендарными личностями, с которыми я хотел встретиться, и я понял, как Питер использовал их как платформу, чтобы стать режиссером.У меня и тогда были эти ошибочные амбиции, я не понимал, что мое истинное ремесло и удовольствие — писать книги. Но как Авраам Полонски однажды посоветовал мне проводить встречи с режиссерами в формате вопросов и ответов: «Если вы будете достаточно часто стоять рядом с режиссером, люди начнут думать о вас как о режиссере». Эта идея сослужила Питеру хорошую службу, и его ранние мечты стать актером в конце концов уступили место его страсти к режиссуре под влиянием Форда и Уэллса, которая принесла ему большой успех в народе за несколько лет до его часто упоминаемого катастрофического падения.

В свой более поздний период возрождения и выхода из банкротства, вместо того, чтобы отказаться от своей карьеры, он упорно снял ряд малоизвестных телефильмов и вернулся к актерскому мастерству, найдя новую аудиторию в Сопрано и других телешоу и фильмах. . В прежние дни своей славы Питер был одним из немногих американских киноманов, которым удалось стать режиссером, подобно французским киноманам, таким как Трюффо, Годар и Шаброль. При этом Питер продолжал свою самоотверженную работу в качестве летописца и ценителя классических кинематографистов в серии ценных сборников интервью, в том числе в его бесценном John Ford (1968), который помог мне начать писать о Форде, и долго находящийся в разработке This Is Orson Welles .Это казалось потерянным проектом после того, как Уэллс и Питер поссорились, но он был спасен Ойей Кодар и его редактором Джонатаном Розенбаумом для публикации в 1992 году.

Мне всегда казалось, что один из малоизвестных секретов успеха Питера как журналиста и автора был раскрыт его редактором в Esquire Гарольдом Хейсом, который однажды заметил, что у Питера «чугунный желудок». Питер беззаботно терпел бы любое унижение со стороны режиссеров, которыми он восхищался, даже Форда и Уэллса. Его тогдашняя жена, Полли Платт, рассказала мне, что Питер плакал в Goulding’s Lodge в первую ночь съемок в Долине монументов для документального фильма AFI , снятого Джоном Фордом в 1969 году, потому что Форд тащил его туда всю дорогу, а затем отказался ответить на большинство его вопросов. Полли предложила использовать односложные ответы Форда в качестве «комического облегчения» красивых видеоклипов, поэтому Питер пошел дальше и начал говорить, что это была его идея.

Увеличение кадра первого дня съемок фильма «По ту сторону ветра» с Джозефом Макбрайдом и Питером Богдановичем в роли Пистера и Хиггэма. .

Другой пример этого «чугунного желудка» появился, когда я стал свидетелем того, как Уэллс ругал Питера во время съемок «Другая сторона ветра » в 1971 году.Уэллс собирал актеров и съемочную группу на стоянке мотеля Говарда Джонсона в Голливуде перед тем, как отправиться на съемки, когда Питер подъехал на своем шикарном белом кабриолете. Он потребовал, чтобы Орсон записал свое повествование для Режиссер Джон Форд . Указав на свою кинокомпанию, Уэллс спокойно сказал: «Питер, я пытаюсь снять здесь фильм». Питер скулил, что крайний срок быстро приближается, и ему нужно только повествование.

Уэллс молча посмотрел на него, схватил страницы со сценарием и коробку с аудиокассетами, пошел в ХоДжо со звукорежиссером и за двадцать минут записал повествование. Он вышел, сунул кассету Питеру в руки и сказал: «Знаешь, Питер, иногда ты можешь быть настоящим дерьмом». Эта фраза довела бы меня до слез, но Питер просто прошел мимо меня с ухмылкой Чеширского Кота, сунул кассету в багажник и умчался прочь. Чудо в том, что повествование Уэллса так красноречиво, так проникновенно.

Такая дерзкая самоотверженность позволила Питеру совместить карьеру режиссера с искренней преданностью истории кино, чему способствовал его доступ ко всем, кто имеет значение.Только Мартину Скорсезе из того поколения американских кинематографистов удавалось сочетать кинопроизводство с серьезной преданностью истории кино. Почему обоим удалось преодолеть традиционное американское предубеждение против совмещения ролей режиссера и критика? Отчасти потому, что Питер на самом деле не был критиком (на что он всегда стремился указать), а Скорсезе склонен выражать свою страсть больше в документальных фильмах и в домашних видеоинтервью. Оба эрудированные энтузиасты, в лучшем смысле этого слова.

Именно благодаря интервью Питера и его ранней (1961 г.) монографии Музея современного искусства Кино Орсона Уэллса я хорошо знал, кем он был, прежде чем увидел свой первый из его фильмов, Targets , в большом театр в Чикаго во время перерыва после применения слезоточивого газа на съезде Демократической партии в августе 1968 года (я пропустил его фильм Эда Вуда Кормана 1968 года «Путешествие на планету доисторических женщин», , выпущенный под руководством Дерека Томаса) . Мишени поразили меня своим Раулем Уолшианом или Мэнни Фарберишем, элегантностью в рамках фильма категории B и его наглостью в смешении современных ужасов (безумный снайпер, бродящий по улицам) с лором кино (в самой запоминающейся сцене снайпер пытается убить Бориса Карлоффа в автомобильном кинотеатре, но Карлофф дает ребенку пощечину, превращая его в хнычущую кашу, акт большого символического значения).

Я решил встретиться с режиссером, который снял этот замечательный фильм, который в значительной степени ускользнул от внимания, потому что Paramount по иронии судьбы бросила его, беспокоясь о том, не будет ли он способствовать тенденции к эскалации насилия с применением огнестрельного оружия (мой друг-писатель Марк Джейкобсон сказал мне, когда увидел « Targets » в New York Times). Йорк, единственным человеком в театре был Трумэн Капоте).Но « Targets » отразили дух времени 1968 года, как немногие американские фильмы, и, конечно, это выглядит пророческим сегодня, когда более известные фильмы того времени выглядят забытыми.

Я встретил Питера в августе 1970 года, когда он собирался отправиться в Техас на съемки фильма «Последний киносеанс » по мотивам романа Ларри Макмертри, которым я восхищался. Я отправился в его небольшой арендованный дом в Ван-Найсе (это было до особняка стоимостью 3 миллиона долларов в Бел-Эйр, через дорогу от старого дома Форда), и Питер великодушно провел долгий вечер, снабжая меня тайной информацией о Форде и Уэллсе.Вечер закончился только тогда, когда очень беременная жена Питера, Полли, осторожно прервала его, неся на бедре его дочь Антонию (будущий директор) (вскоре должна была приехать Александра Уэллс Богданович).

Орсон Уэллс, Питер Богданович и Джозеф Макбрайд в первый день съемок Другая сторона ветра в августе 1970 года.

Вскоре после нашей первой встречи мы с Питером провели первый съемочный день на Другая сторона Ветра , 23 августа 1970 года, игра двух ссорящихся кинокритиков, кадры, которые в основном были выброшены за борт после . Последний киносеанс сделал Питера импульсивным молодым режиссером, заставив Уэллса основывать свой roman à clef больше на резких отношениях протеже, приносящего прибыль. со старым борющимся режиссером, которого играет Джон Хьюстон.Ранние кадры, снятые Питером и мной, не были показаны до тех пор, пока они не появились в документальном фильме Моргана Невилла 2018 года, состоящем в основном из отрывков, «, они полюбят мужчин, когда я умру».

В ту ночь, когда я встретил Питера, мы говорили о его решении пойти с необычным выбором актеров на The Last Picture Show , а не с именитыми актерами, решение, которое помогло сделать фильм таким особенным. Он сказал, что подумывал о том, чтобы набрать звездный состав таких актеров, как Джеймс Стюарт, Дороти Мэлоун и Вера Майлз, но решил выбрать менее знакомых лиц, в том числе новичка Джеффа Бриджеса, новых для меня Клорис Личман и Эллен Берстин, а также ветерана. Бен Джонсон, который так и не стал звездой, как когда-то надеялся Форд (отчасти из-за того, что Форд бросил его из досады).Я восхищался Питером за то, что он категорически отказался от страстного желания Уэллса сыграть роль Льва Сэма, что могло бы испортить фильм (Уэллс сказал мне перед съемками: «Любой, кто сыграет эту роль, получит премию Оскар», что сбылось для Джонсона). ). Когда фильм «Последний киносеанс » был воспринят публикой на премьере как предполагаемый дебют первоклассного нового режиссера, я отправил Питеру записку со ссылкой на « Targets » и сказал: «Я знал это тогда».

Я довольно рано понял, что многогранная Полли Платт внесла большой вклад в фильмы, которые они сняли вместе.Они написали в соавторстве Targets (с незарегистрированной помощью Сэма Фуллера), и она ярко спроектировала постановку на шнурках. Она продолжала работать с Питером над The Last Picture Show, What’s Up, Doc?, и Paper Moon, , и его работа некоторое время страдала после того, как они расстались из-за неудачного романа Питера с Сибилл Шепард, начавшегося на локации . Последний фотовыставка . Полли была блестящей женщиной, сыгравшей важную роль во всех аспектах его работы, что красноречиво продемонстрировано в серии подкастов Карины Лонгворт You Must Remember This на Platt («Полли Платт: женщина-невидимка»).Пример: член съемочной группы «Бумажная луна » сказал мне, что Питера обычно раздражала угрюмая, неподготовленная актриса-шалава Татум О’Нил, но что Полли уводила Татум в угол на час перед каждой сценой и терпеливо помогала ей. что делать (Татум был награжден Оскаром).

Я не так любил, как большинство людей, Что случилось, док? и Бумажная луна , тяжелые ностальгические произведения, которые сегодня не очень хорошо держатся, несмотря на их большой кассовый успех в то время.Но я всегда восхищался его фильмом 1975 года «Maudit At Long Last Love», , прекрасно созданным, смело задуманным данью памяти Эрнсту Любичу. Широко распространенное критическое осмеяние было в значительной степени связано с ошибочным решением Питера взять Шеперд на главную роль в мюзикле, хотя ее таланты ограничены пением, а не танцами или актерским мастерством.

Но я понял, что чрезмерное неприятие фильма рецензентами и зрителями имело не меньшее отношение к скандалу, связанному с тем, что Питер снял романтический фильм в духе Любича в то время, когда над романтикой насмехались, а Любич большей частью было забыто.Восстановленная версия фильма позволяет проявиться многим его достоинствам, начиная с поразительного длинного музыкального номера, который теперь открывает фильм, с Мадлен Кан в главной роли, действительно великой музыкальной исполнительницей и актрисой, которая должна была сыграть главную роль в паре с дружелюбно поющей и игриво подкалывает Берта Рейнольдса.

Но карьере Питера был нанесен ущерб. После ошибочно задуманного Nickelodeon он годами находился в своего рода внутренней ссылке в Голливуде. Его роковой роман с другой неактрисой, Дороти Страттен, в сериале «Они все смеялись » закончился ужасной трагедией.Питер записал их время вместе и свою реакцию на ее убийство отчужденным мужем в «Убийство единорога: Дороти Страттен 1960-1980 » (1984), книге, чьи недостатки и достоинства неразрывны, что заставляет меня думать о том, что когда-то Теннесси Уильямс сказал: «Писатель никогда не должен смущаться».

Решение Питера растратить свое состояние в несколько миллионов долларов в попытке возродить кассовые сборы фильма Они все смеялись как дань уважения Страттену разорило его финансовое положение на десятилетия, но когда вы смотрите это сегодня, становится очевидным, что это было неуклюжий, снисходительный тщеславный проект с самого начала.Хотя у фильма необъяснимым образом появились преданные поклонники, его болезненная лукавость заставляет меня вспомнить то, что Говард Хоукс однажды сказал мне о Питере: «Его проблема в том, что он не умеет писать и ставить диалоги».

Питер начал искупать свою вину и опровергать мнение Хоукса о его ограниченности в том, что я думаю о «настоящем Питере» этапе его карьеры, долгих сумеречных годах, когда он отказался от своего значительного влияния на Полли и начал снимать причудливые фильмы больше в своей собственной чувственности. . Большинство его более поздних фильмов, таких как Targets , возрождают влияние жанра, но не нацелены так прямо на то, чтобы доставить удовольствие массовой аудитории. Относительно скромные фильмы «Святой Джек», «Маска», «Техасвилль», «Шума прочь», «Вещь, называемая любовью», и «Кошачье мяуканье » входят в число лучших работ Питера, как, впрочем, и его последний киносеанс « Великий Бастер: Праздник ». (его любящий документальный фильм 2018 года, посвященный Бастеру Китону) и один из телефильмов, Blessed Assurance (он же The Price of Heaven , 1997).

Один мой друг по поводу ухода Питера написал мне, что ему нравятся все фильмы Питера, даже плохие.Но, как это часто бывает в истории кино, некоторые из так называемых «плохих» оказались лучшими. Питер Тонгет демонстрирует это в своем очаровательном посвящении «, изображая Питера Богдановича: мои беседы с новым голливудским режиссером » (2020), в котором долгожданное критическое внимание уделяется телефильмам Богдановича. Они были снобистски и предсказуемо проигнорированы как самодельная халтура, когда они вышли, но заслуживают нового внимания, которое Тонгет уделяет в своей книге.

Когда в 1998 году я вручил Богднаовичу специальную награду Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса за его книгу « Кто это сделал дьявол»; Беседы с легендарными кинорежиссерами , в моем выступлении говорилось о том, как удачно ему удалось смешать свою страсть к таким режиссерам, как Форд, Уэллс, Аллан Дван и другие, со своими фильмами, снятыми под их влиянием (даже если Питер стал лучше, когда перестал подражать другим). режиссеры так очевидно).

Я отметил, что Texasville был недооценен, потому что он нарушил правило о сиквелах, резко отклонившись от всеми любимого оригинала. Это было сделано таким образом, чтобы отразить изменения в собственной жизни Питера, и это разумно и полно острого социального комментария, а также язвительно комично и более формально сложно, чем оригинал. Я указал, что в этом отношении фильм имеет сходство с «Правилами игры » Жана Ренуара . И я упомянул, что Blessed Assurance (о котором почти никто даже не слышал) обладает некоторой теплотой и страстью столь же скромного шедевра Форда о южных расовых отношениях, The Sun Shines Bright. Пока я проводил эти сравнения, я услышал смешок и приглушенный взрыв: « Правила игры !!??» от одного рецензента, который не будет здесь упоминаться, но я думаю, что моя точка зрения остается в силе. Как кинорежиссёр Петр Богданович так и не достиг высот мастеров, которыми он так восхищался, но он создавал достойные произведения в их классических традициях, помогая сохранить их наследие в своих книгах, как и Франсуа Трюффо с не меньшей преданностью.

Исполнительный продюсер Питер Богданович, продюсер Фрэнк Маршалл, редактор Боб Муравски, консультант Джозеф Макбрайд и продюсер Филип Ян Рымша (слева направо) присутствуют на приеме в честь фильма «Другая сторона ветра » во время Нью-Йоркского кинофестиваля 29 сентября 2018 года в Нью-Йорке. Йорк Сити.(Фото Брайана Беддера/Getty Images для Netflix)

У нас с Питером были взлеты и падения за более чем пятьдесят лет нашего знакомства. Я всегда был благодарен ему за то, что он поместил меня в Other Wind после того, как Уэллс поручил ему собрать забавных персонажей-любителей кино, и у меня была возможность сказать ему об этом, когда мы с Фрэнком Маршаллом проводили наши вопросы и ответы о Other Wind . после премьеры в Северной Америке в 2018 году в Теллуриде. Я уже давно забыл о том ударе, который испытал, когда Питер и Оджа Кодар уволили меня с поста продюсера фильма в 1998 году.Покойный оператор Гэри Грейвер и я объединили наши усилия, чтобы попытаться собрать конечные деньги, и, казалось, преуспели в Showtime, когда Питер и Оджа решили, что я им больше не нужен. Я решил не делать из этого проблему, потому что не хотел создавать больше проблем для этого фильма.

Оглядываясь назад, я рад, что меня уволили, потому что я не завидовал Филипу Яну Рымше, который потратил годы на переговоры о правах с Кодаром. Я также не завидовал Филипу, Питеру, Фрэнку и редактору Бобу Муравски, которым пришлось приложить колоссальные технические усилия, чтобы восстановить фильм, который был почти утерян со временем и капризами хранения.Но я был рад, что меня попросили стать консультантом по финальному проекту с Розенбаумом. И я был в восторге от игры Питера с богатыми нюансами в роли богатого молодого режиссера Брукса Оттерлейка, чьи двойственные отношения с Джейком Ханнафордом отражают и исследуют непростую историю Питера с Уэллсом. Other Wind наконец-то позволил Питеру осуществить свою мечту стать кинозвездой.

Триумфальный выход фильма, словно воскресшего из мертвых, помог мне завершить круг моего участия в фильме и Питере.Но я оставил свое негодование за много лет до этого, поскольку мы с Питером продолжали пересекаться по-разному, и он, казалось, не обращал внимания на старую проблему. Он неизменно щедро относился к моей работе как автору кинокниг. Я также чувствовал, что с тех пор, как смерть Дороти разрушила его прежнее высокомерие, Питер стал печальнее, но и мудрее, теплее, скромнее, привлекательнее — качество, хорошо отраженное в книге Тонгетта.

Я встречался с Сибилл Шеперд лишь однажды в 1970-х, но я не могу избавиться от воспоминаний о реакции Питера во время их вопросов и ответов в театре Кастро в Сан-Франциско, во время двойного афиши 2008 года: The Last Picture Show и At Long Последняя любовь , когда она случайно упомянула, что трахалась с Элвисом Пресли наверху в их особняке, пока Питер был внизу. Питер отреагировал на это публичное разоблачение с явным шоком, очевидно, никогда не читал ее рассказ в ее грязной автобиографии « Непослушание Сибилл: как я пережил конкурсы красоты», «Элвис, секс, Брюс Уиллис, ложь, брак, материнство, Голливуд и неудержимое желание». сказать, что я думаю (2000). Я обожал Полли Платт и всегда хотел, чтобы у Питера хватило духу остаться с ней, но в более поздние годы, когда я познакомился с его второй женой, Луизой Страттен, сестрой Дороти, она мне тоже нравилась, и я восхищался преданностью Луизы Питеру всю жизнь. путь до конца, даже после того, как их брак распался, и перед лицом людей, плохо отзывающихся об их отношениях.Я был рад услышать после его смерти, что хотя Питер в течение многих лет выглядел слабым, он продолжал работать над книгами и кинопроектами и всегда оставался в тонусе.

У нас с Питером был последний шанс пообщаться на мероприятии Любича, которое я проводил с дочерью режиссера, Николой Любич, в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе летом 2018 года и вскоре после этого года на праздниках в Теллуриде и Нью-Йорке в честь Другая сторона Ветра , но мы поддерживали дружескую переписку по электронной почте. В последний раз я видел его в марте 2020 года, прямо перед тем, как пандемия сильно ударила, и мы очень ненадолго пересеклись — я имею в виду около трех минут — когда я покидал колледж Хиллсдейл в Мичигане, а он приезжал для наших соответствующих переговоров о Форде. .Нас торопили туда-сюда, и я боялся, что это может быть последний раз, когда я увижу его, но это был теплый и сердечный момент, которым нужно дорожить. В более поздние годы он стал подписывать мне книги и записки словами: «Мы слышали звон курантов в полночь». И в конце концов он заканчивал: «С любовью, Питер».

******

Джозеф Макбрайд играет Мистера Пистера в «Другая сторона ветра » . Он написал три книги об Уэллсе. Обновленное издание его книги 2006 года What Ever Happened to Orson Welles?: A Portrait of the Independent Career , включая новый эпилог о Other Wind и Too Much Johnson , будет опубликовано в мягкой обложке 11 января издательством Университетское издательство Кентукки.

__________

Оставляйте свои комментарии на доске объявлений Wellesnet .

Питер Богданович, номинированный на «Оскар» режиссер фильма «Последний киносеанс», скончался в возрасте 82 лет

Ему было 82 года.

Богданович умер естественной смертью в своем доме в Лос-Анджелесе, сообщила его дочь The Hollywood Reporter. подтвердил CNN.

Известный историк кино, Богданович писал о кино, когда он сделал скачок в режиссуре, переехав в Лос-Анджелес в 1960-х и получив перерыв от продюсера Роджера Кормана.

Однако его карьера пошла в гору после черно-белой адаптации романа Ларри Макмертри «Последний киносеанс», действие которого происходит в техасском городке и который вышел на экраны в 1971 году. Такие фильмы, как «В чем дело, док?» последовали комедия с участием Барбры Стрейзанд и Райана О’Нила, а также «Бумажная луна» (также с О’Нилом и его маленькой дочерью Татум, получившей «Оскар» за роль второго плана в возрасте 10 лет).

Богданович также попал в заголовки за кадром из-за своих различных отношений, в том числе с партнершей по фильму «Последний киносеанс» Сибилл Шеперд, которая впоследствии снялась в его фильме «Дейзи Миллер».

Режиссер также встречался с моделью Playboy, ставшей актрисой Дороти Страттен, которая снялась в его фильме 1981 года «Они все смеялись» до того, как ее убил муж Пол Снайдер. Позже он написал книгу о смерти Страттена.

Восхищение Богдановича большой талант в кино привел к тому, что он подружился с такими фигурами, как Орсон Уэллс, и один из его последних проектов включал сотрудничество по редактированию и выпуску незавершенного фильма режиссера «Гражданин Кейн» «Другая сторона ветра», над которым Уэллс работал с перерывами с 1970 года. до своей смерти в 1985 г.

Богданович сыграл небольшую роль в фильме, а также снялся в других проектах, пожалуй, наиболее запоминающейся из них стала роль психотерапевта в «Клане Сопрано». Режиссер «

» Гильермо дель Торо похвалил Богдановича в Твиттере, назвав его «чемпионом кино», который «в одиночку взял интервью и запечатлел жизнь и работу большего числа классических режиссеров, чем кто-либо другой в его поколении».

Родившийся в Нью-Йорке, Богданович интересовался хроникой творчества великих режиссеров, включая книгу «Кто это сделал дьявол: беседы с легендарными режиссерами» и совсем недавно «Сюжет сгущается», подкаст, посвященный фильмам «и людям, которые сделай их» для Turner Classic Movies, дочерней сети CNN.

TCM отметила, что страсть Богдановича к медиуму «вдохновляла поколения кинематографистов».

Питер Богданович, номинированный на «Оскар» режиссер фильма «Последний киносеанс», скончался в возрасте 82 лет

Николас Латимер, представитель издательства г-на Богдановича, компании Knopf, подтвердил смерть, но не назвал причину.

По-мальчишески красивый, с аккуратно причесанными волосами, в очках в роговой оправе и с фирменной банданой, которую он носил узлом на шее, г-н Богданович попеременно пользовался уважением и презиранием, приобретая в начале своей карьеры репутацию дружбы с хвалеными стариками. режиссеров так же быстро, как и нажил себе врагов среди более молодых коллег.

История продолжается под рекламой

«Я не сужу себя по мнению моих современников, — сказал он New York Times в 1971 году. , Форд, Ренуар, Хичкок. Я, конечно, не думаю, что я так хорош, как они, но я думаю, что я довольно хорош».

Подобно французским режиссерам, таким как Жан-Люк Годар, Эрик Ромер и Франсуа Трюффо, он начинал как кинокритик и журналист, прежде чем заняться кино.Но он ворвался в индустрию чисто по-американски, как протеже маэстро B-фильмов Роджера Кормана, снявшего свой дебютный полнометражный фильм — напряженный криминальный триллер «Мишени» (1968) — и который также помог начать карьеру современники, такие как Фрэнсис Форд Коппола и Мартин Скорсезе.

Как и другие режиссеры, г-н Богданович привнес в Голливуд новую смелую энергию, встряхнув систему студийного производства, которая все чаще рассматривалась как оторванная от более молодой аудитории и меняющаяся во вкусах. Но в то время как другие кинематографисты стремились дистанцироваться от кинематографических традиций, г-н Богданович стремился возродить славу старого Голливуда, позиционируя себя как наследника прославленных режиссеров, таких как Джон Форд и Говард Хоукс, с которыми он брал интервью и подружился в начале его карьера.

История продолжается под рекламой

«Никто не делает старые фильмы лучше, чем Богданович», — сказал однажды Скорсезе.

В телефонном интервью историк кино Джанин Бейсингер описала мистераБогдановича как моста между старым и новым Голливудом, отметив, что его исследования в области кино и интервью с ветеранами-режиссерами и актерами, собранные в таких книгах, как «Кто, черт возьми, это сделал» (1997) и «Кто, черт возьми, в этом» (2004) — помогли представить классические фильмы новой аудитории. «Его работа отразила все самое лучшее из прошлого, облеченное в современный формат и обновленное», — сказала она, добавив, что г-н Богданович «показал нам, что эта традиция оригинального и личного кинопроизводства в Америке может продолжаться».

г.Богданович снял около 20 художественных фильмов, многие из которых написал сам, но наиболее известен благодаря «Последнему киносеансу» (1971), рассказу о взрослении старшеклассников в продуваемом ветрами техасском городке. Снятый в черно-белом цвете и основанный на романе Ларри Макмертри, с которым он написал сценарий в соавторстве, фильм был забавным, пронзительным и был встречен восторженно.

История продолжается под рекламой

«Последний киносеанс» напоминает старые фильмы, такие как «Великолепные Амберсоны» Орсона Уэллса и «Красная река» Хоукса, но был «настолько хорош», как писал кинокритик New York Times Винсент Кэнби, «что , в 1971 году все в нем выглядит абсолютно оригинально.Фильм был номинирован на восемь премий «Оскар», в том числе за лучший фильм, режиссуру и адаптированный сценарий, и выиграл две — за актеров второго плана Бена Джонсона и Клорис Личман.

Г-н Богданович получил дальнейшее признание благодаря своим следующим двум фильмам: сумасбродной комедии «Как дела, док?» (1972), в котором снимались Барбра Стрейзанд и Райан О’Нил, и «Бумажная луна» (1973), дорожный фильм эпохи Великой депрессии, в котором снимались О’Нил и его реальная дочь, 10-летняя Татум О’Нил. , который стал самым молодым человеком, получившим конкурсную премию Оскар.

Тем не менее, к середине 1970-х г-н Богданович попал в заголовки не только о своих фильмах, но и о своей личной жизни. Его брак со сценаристом и художником-постановщиком Полли Платт, одной из его ближайших соратниц, распался, когда он закрутил получивший широкую огласку роман с Сибилл Шеперд, одной из звезд «Последнего киносеанса».

История продолжается под рекламой

«Это было неизбежно», — позже сказал он Times. «Мое воспитание, фильмы, которые я видел, сделали меня полностью уязвимым перед тем, чтобы влюбиться в актрису.Для «Фотошоу» и роли Джейси мы нашли девушку из Мемфиса, Сибилл Шепард. Ей было 20, и она была идеальной — очень умной и веселой. И я почувствовал, что влюбляюсь в нее. Я пытался этого избежать. Я сказал ей: «Я не знаю, хочу ли я лечь в постель с Джейси или с тобой». Джеймса, и «At Long Last Love» (1975), критиками музыкальный музыкальный автомат. Рецензируя последний, кинокритик Фрэнк Рич заявил, что это «было похоже на просмотр мюзикла, разворачивающегося в «Ночи живых мертвецов».’

Несколько лет спустя г-н Богданович влюбился в Дороти Страттен, модель Playboy, которую он снял в своей горько-сладкой романтической комедии «Они все смеялись» (1981). Вскоре после завершения съемок в 1980 году она была убита бывшим мужем. Ее убийство вдохновило на создание другого фильма Боба Фосса «Звезда 80» и травмировало г-на Богдановича, написавшего книгу «Убийство единорога» (1984) о Страттен и ее убийстве.

История продолжается под рекламой

Эпизод также привел Mr.Богданович сближается с младшей сестрой Страттена, Луизой. Они поженились в 1988 году, когда ему было 49, а ей 20. «Это как кораблекрушение. В итоге мы оба цеплялись за один и тот же кусок коряги, и мы увидели, что любим друг друга», — сказал он веб-сайту Vulture, вспоминая их отношения.

К тому времени г-н Богданович изо всех сил пытался восстановить свои позиции любимого критиками и коммерчески успешного режиссера. Крупные кассовые провалы, включая «Они все смеялись», запятнали его репутацию.Он объявлял о банкротстве дважды за дюжину лет и был возмущен предположениями о том, что его ранние фильмы с лучшими отзывами были в значительной степени результатом его сотрудничества с Платтом, который продолжал работать продюсером и сотрудничать с режиссером Джеймсом Л. Бруксом. .

«Все, что связано с моей личной жизнью, мешало людям понимать фильмы, — сказал он Associated Press в 2020 году. — Это то, что преследует меня с первых нескольких картин».

История продолжается под рекламой

Тем не менее, он продолжал снимать фильмы и дружить с более молодыми режиссерами, такими как Квентин Тарантино, с которым он жил какое-то время в 2000-х.

«Я не озлоблен, — сказал он Times в 2002 году. — Я просил об этом. Успех — это очень тяжело. Вас к этому никто не готовит. Вы думаете, что вы непогрешимы. Вы притворяетесь, что знаете больше, чем на самом деле. Гордость предшествует падению».

Питер Богданович родился в Кингстоне, штат Нью-Йорк, 30 июля 1939 года и вырос на Манхэттене, где фильмы служили бегством от меланхоличной семьи, преследуемой случайной смертью старшего брата. Его отец был художником из Сербии, а мать была домохозяйкой из богатой еврейской семьи в Австрии.

Продолжение истории под рекламой

Г-н Богданович просматривал до 400 фильмов в год, записывая наблюдения о каждом фильме на карточках, а также пробовал свои силы в театре, беря уроки актерского мастерства со Стеллой Адлер в подростковом возрасте и режиссируя оффлайн. Бродвейская постановка пьесы Клиффорда Одетса в возрасте 20 лет.

Впервые он стал известен в мире кино как программист в Музее современного искусства, где он организовывал ретроспективы, которые помогли возродить интерес к работам более старых режиссеров, таких как Хоукс и Форд, чьей «простоте стиля» он стремился подражать.

«Я получил несколько очень важных подсказок, состоящих из одного предложения, например, когда Говард Хоукс повернулся ко мне и сказал: «Всегда сокращайте движение, и никто этого не заметит», — сказал г-н Богданович AP. «Это было очень простое предложение, но оно сильно повлияло на все, что я сделал».

История продолжается ниже объявления

Он женился на Платте в 1962 году и вскоре переехал в Лос-Анджелес. У них было две дочери, Антония и Александра «Саши» Богдановичи, и они развелись в 1970 году, хотя продолжали сотрудничать, выпустив «Бумажную луну».Его брак с Луизой Страттен также закончился разводом.

Как сказал г-н Богданович, ему предлагали почти все хитовые фильмы начала 1970-х, включая «Изгоняющий дьявола», «Китайский квартал» и «Крестный отец», от которых, по его словам, он отказался, потому что «не интересовался Мафия». Вместо этого он снял фильмы, в том числе комедию «Никелодеон» 1976 года, провальную, действие которой происходит в Голливуде начала 20-го века, в котором снимались Берт Рейнольдс, Райан и Татум О’Нил.

Хотя он изо всех сил пытался найти широкую аудиторию, он оставался плодовитым, сняв такие фильмы, как «Маска» (1985), биографическую драму о мальчике, рожденном с редким заболеванием костей; «Техасвилль» (1990), продолжение «Последнего киносеанса», в котором он воссоединился с Шеперд; и «Noises Off» (1992) по пьесе Майкла Фрейна.

Г-н Богданович также сыграл терапевта, лечащего доктора Мелфи, в телесериале «Клан Сопрано». В других случаях он играл версию самого себя, в том числе в эпизоде «Как я встретил вашу маму» и в давно незаконченном фильме Уэллса «Другая сторона ветра», который был посмертно завершен и выпущен на Netflix в 2018 году.

Информация о выживших поступила не сразу.

«Раньше фильмы были чем-то сильным. Сейчас он немного разрушен», — сказал г-н Богданович в интервью Los Angeles Times в 2015 году, сокрушаясь о росте популярности блокбастеров.«Я не знаю, сможем ли мы вернуть его — я думаю, что сможем. Но он потерял свою невинность».

Тем не менее, он добавил, что все еще надеется наладить контакт с кинозрителями, будь то в романтической комедии, такой как «Она такая забавная» (2014), которую он написал в соавторстве с Луизой Страттен, или в документальном фильме, таком как «Великий разбойник». (2018), его последний завершенный фильм о Бастере Китоне.

Российские тропинки Максима Богдановича — Российская газета

К 130-летию со дня рождения Максима Богдановича

Образованность – лекарство от «свядомости».

МГ Станислав Богданович, 1993-2020 — Chess.com

Общенациональное телевидение

Как Петр Богданович сформировал предысторию современного кино

Петр Богданович, режиссер «Последнего киносеанса», умер в возрасте 82 лет: NPR

Вспоминая режиссера Питера Богдановича, летописца золотого века Голливуда: NPR

Петр Богданович, режиссер «Бумажной луны», скончался в возрасте 82 лет

Звонки в полночь для Петра Богдановича

ДЖОЗЕФ МАКБРАЙД

Питер Богданович, номинированный на «Оскар» режиссер фильма «Последний киносеанс», скончался в возрасте 82 лет

Питер Богданович, номинированный на «Оскар» режиссер фильма «Последний киносеанс», скончался в возрасте 82 лет

Related Articles

Рабочая тетрадь по немецкому бим – ГДЗ (решебник) по немецкому языку 6 класс Бим Фомичева (рабочая тетрадь)

Класс 6 г фото – 1543

Гдз геометрія мерзляк 10 клас – ГДЗ (решебник) Геометрія 10 клас Мерзляк 2018. Відповіді до підручника, ответы

Добавить комментарий Отменить ответ